Перегрузка по прямому варианту. Повесть. Сараев А.

Часть I.

Глава I. Дорога

…Чайки манят нас в Порт-Саид,
Ветер зной из пустынь донес,
Остается направо Крит,
А налево милый Родос…

Николай Гумилёв. 1920г.

 

Девушка в кассе авиабилетов мило и непринуждённо улыбнулась мне, но улыбка всё равно оставалась натянутой просто она так встречала очередного покупателя билетов и им оказался я, Александр Сараев – скромный экспедитор частной компании.
— Девушка, мне один до Каира и обратно с открытой датой на год, пожалуйста. — попросил я и протянул ей паспорт.
— Назавтра мест нет, полетите через два дня? — спросила она и опять улыбнулась.
«Симпатичная, зубы ровные, белые и где их таких берут, — подумал я и улыбнулся — Какого я сам улыбаюсь, теперь в Киеве надо кантоваться два дня, а я улыбаюсь до ушей, и ответил ей. — Да, конечно, полечу, давайте». Она застучала на клавиатуре:
— Вы в полёте курить будете? — прервалась она на секунду.
— Наверное, а что еще делать? — ответил я вопросом. — Ночью же рейс, в иллюминатор не посмотришь.
— Смотрите, Александр Владимирович, когда будете лететь назад обязательно зарегистрируйтесь в офисе нашей кампании в Каире, понимаю, что неудобно, но это обязательно, не забудьте.
Светло зелёный бланк прополз по принтеру и вылез с набитым красным цветом, текстом.
Я рассчитался и забрал билет, паспорт и стопочку рекламных проспектов.
— Спасибо вам.
— Счастливого полёта, до свиданья!
Был вторник пятого июня 1998 года. Судно «Светлогорск» к этому времени, уже два года, стояло арестованное в трёх милях от порта Суэц в Красном море, на якоре. На его борту оставался только груз нашего заказчика и его надо было каким-то образом забрать оттуда. Вот мне и предстояло выяснить это, как и во что сие действо выльется заказчику.
Взяв такси, двинул на улицу Красноармейскую, где снимал квартиру мой товарищ и также наш заказчик по экспедиторским, портовским, и всякого рода иным услугам, по работе, индус по имени Пракаш Кумар Шарма.
— Здорово, брат лихой! — обнял он меня и взял сумку. — Проходи на кухню.
В квартире было задымлено ароматическими палочками и ощущался ярко выраженный аромат марихуаны. Из огромного телевизора, разносились душераздирающие крики – кого-то банально ели живьем, причем трапезничал там не один, а целая ватага упырей.
— Пракаш, у тебя можно до вечера четверга пожить, а то мест не было, только на следующий рейс купил билеты?
— Давай, располагайся, я завтра всё равно в Одессу уезжаю, будешь здесь, как падишах жить-поживать, а ключи придёт Виджай, ты его знаешь, шудра — мудра такой, ему и отдашь.
— Окей, договорились, спасибо, что выручил.
— Давай пиццу закажем или в кабак поедем? — спросил он. — Тут недалеко мои друзья, студенты открыли, «Тадж-Махал» называется.
— Поехали, только давай недолго. — согласился я на ресторан.— Сегодня за целый день так и не получилось поесть.
Погрузившись в Фольксваген гольф 4, минут за десять домчались, улицы были уже не такие загруженные и Пракаш водил хорошо, зная киевские проулки-закоулки, где можно легко объехать заторы, проскочить без потери времени.
Ресторанчик оказался уютным, всего на пять столиков, с натуральным декором ручной работы из Индии. Видно, они подумали, что зачем им работать инженерами после политеха и привезя в контейнере оборудование из дома и мешки со специями, стали печь чапати и готовить карри. Заказав ассорти из различных карри, закурив, мы стали неторопливо беседовать, я под ром, он под колу. Через десять минут, наш стол был заставлен экзотическими яствами и заработали челюсти, пережёвывая карри из ягнёнка, курицы, и кролика, под сырный соус мутерпанир с рисом и лепешками чапати, потом пошли в ход пирожки самосы с различными начинками, обильно проливаемые пивом. Через два часа, когда мы решили волевым постановлением прекратить праздник чревоугодия, и забрав, недоеденное с собой в двух пакетах, поехали домой. С набитым брюхом мы расселись на кресла. Пракаш открыл шкатулку и извлёк из неё маникюрные ножницы, папиросу «Сальве» и какую-то необычную, волосатую головку конопли. Не торопясь, он начал готовить папиросу к употреблению, а по ходу вел беседу.
— Помнишь я тебе рассказывал про мой дом в Индии, в городе Патне?
— Конечно. — подтвердил я.
— Так вот, у нас в роду, все мужчины, курят гашиш – это чисто религиозная тема, тебе не понять – мне не объяснить. Короче, растет у нас во внутреннем дворе три куста каннабиса, а под ним лежит лист фольги и ветром стряхивается на него пыль, но не трогай её, табу, говорили мне – это дедушка курит. Папа дергает с верхних головок, не трогай их, табу.
— А что же не табу? — поинтересовался я.
Пракаш тем временем покрошил ножницами траву, смешал с табаком и забил смесь в папиросу.
— А всё остальное не табу, только по возрасту мне запрещали курить, да и не только марихуану и простой табак был под запретом, а вот ездить на мотоцикле по дому не запрещали, странно.
Сделал залом в гильзе, надвинул на неё бумагу, спрессовав, таким образом, начинку.
— На, взрывай. — протянул он мне косяк.
Сделав три коротких затяжки, передал ему со словами:
— Мне хватит, остальное твоё.
— Как знаешь. — сказал Пракаш и добавил, подмигнув.— Как сказал Джавахарлал Неру, всё должно быть в меру и жадно приложился к папиросе.
По комнате поплыл колечками сладковатый, ароматный дымок.
— Хочешь расскажу, как я папиросы «Сальве» привёз домой и продемонстрировал, как легко мастырки делать? — спросил Пракаш.
— Давай, рассказывай, только в подробностях.
— В общем, приехал я домой, выхожу во двор, а там сидит дед и трубку свою глиняную готовит.
— Прям как у наших казаков люльки также глиняные были. — перебил я его и добавил. — Ну или у чумаков.
— Да типа таких, только чаша сама больше, а мундштук короткий и чтобы не пекло губы, обматывали мокрой красной материей.
— А смысл такой приблуды? — удивился я.
— Традиции и религия – основа Индии, может, поэтому. — Не перебивай, слушай дальше, короче беру я у него табак с пыльцой, и в мгновение ока мастырю. Дед хапнул и остался такой довольный, как слон, говорит: «Надо в жопу поцеловать того, кто сие чудо придумал». Пришлось ему пять пачек папирос презентовать.
— А сколько лет твоему деду? — вопросил я его.
— Восемьдесят с копейками и больше шестидесяти лет дурь табачит, правда исключительно по религиозной теме, а не так,
как мы дуркуем, он в астрал выходит и с богами общается.
Через часок, как обычно, «пробило» на жор и мы уничтожили то, что забрали в ресторане и вдобавок обнесли холодильник, полностью лишившись продуктовых припасов и питья.
— Давай я тебе на ночь весёлую историю расскажу, правда, не индийскую, а киевскую. — предложил Пракаш.
Я кивнул, он был хороший рассказчик и прекрасно владел русским языком, включая «феню» и русский матерный, ибо прожил в Украине шесть лет, и не ленясь, впитывал в себя лингвистические знания. Правда, был лёгкий акцент, но это только добавляло колорит его рассказам.
— Еду я в офис на своём «Линкольне», а в нем пепельница такая, как тазик, огромная. Еду и курю за рулём мастырку. Тут вижу впереди ГАИ почти всех останавливают. Епись-провались! Хорошо, что я за день до того права смастерил. Два года назад, менты у меня права отобрали, так я, недолго думая, достал томик Рабиндраната Тагора, там листочки цветные, выбрал розовый, вырвал, вклеил фото, поставил печать своей индийской фирмы и заламинировал. Кто там разберет индийские колозябрики, вот и раздаю эту «липу» без сожаления, в той книжке 200 страниц.
—?!
— В общем, тормозят они меня, мастыра в пепельнице дымит, он внимательно на ксиву липовую смотрит типа читает, я достаю пять баксов и показываю ему, он руку в салон протягивает и в наглую их берет, будто дополнительные документы, затем отпускает меня, вернув «липу». Я, отъезжая, вижу маленькую собачку у мента на поводке, заел интерес, спрашиваю: «что за собачка с вами дежурит?», а он повернулся ко мне и говорит: «она на наркотики реагирует». Выруливая на Краснозвёздный проспект, я ему кричу, взглянув на тлеющий в пепельнице косяк: «командир, ну и голименькая у вас собачка!»
Я только представил эту картинку в живую и дикий, безостановочный смех обуял меня, потом присоединился Пракаш, и мы, смеялись долго, и от души. Потом я напомнил ему, как он ответил бабке, продающей семечки на базаре в Николаеве.
— Сынок, ты шо, негр с Африки? — спросила она у него, удивлённо широко раскрыв глаза.
— Та ни хохол с Черкащины! — ответил он ей и пошел дальше.
Новый приступ хохота поразил нас и длился, пока в стенку не стали стучать соседи.
Наутро, он уехал в Одессу, а я покатил в Лавру, затем на Крещатик, в общем, культурно два дня до вылета, просвещался и время потратил не впустую, люблю я Киев.
В четверг поздно вечером, я на такси добрался до Борисполя и как раз вовремя, ибо регистрация на мой рейс началась. Завершились все предотлётные процедуры, баул сдан в багаж и вот я уже в кресле видавшего виды, старенького «Ту-134». Мой сосед, который уже сидел у иллюминатора, представился коротко:
— Ахмет.
Я пожал протянутую руку и пропустил его на место. Взлёт. Через десять минут погасла табличка с ремнями и сигаретой. Наша пара кресел была предпоследней и считалась местом курильщиков. Мы тут же закурили. За бортом была тьма, как будто кто-то разлил чернила, поэтому мы с соседом, который был египтянином, женившимся на украинке и живущим в Киеве десять лет, поговорили немного за жизнь. Он рассказал, что жил в Александрии и едет туда потому, что тяжело заболел отец, и ему нужна помощь сына, и забота.
Остров Кипр светился весь и знакомый абрис по карте и не только, четко угадывался там, внизу, за десять тысяч метров под нами. Пролетая над Египтом, было видно города, святящиеся, как новогодние ёлки – электричество египтяне не экономили, а в небе, высыпали звёзды, они были яркие, низкие и в нереальном количестве.
Приятный голос стюардессы, известил нас о том, что температура в Каире 32 градуса, и это в два ночи, ужас. Шасси самолёта, коснулись бетона взлётной полосы и слегка взвизгнув, покатились, подпрыгивая, турбины отработали реверс и через минуту всё стихло. Все пассажиры зааплодировали пилоту. Приземлились. Открыли дверь и потихоньку, не спеша, мы, подталкивая друг друга сумками, стали выходить из приятной прохлады самолета в такой пыльный, египетский зной. Аэропортовый автобус подвез всех к зданию и мы вместе с Ахметом прошли к стойкам паспортного и таможенного досмотров.
— Мистер Сараев, — спросил строго меня пограничник по-английски, открыв мой паспорт, — Какова ваша цель прибытия к нам в Египет, у вас бизнес-виза, смотрю?
— Да, цель находится в области торгового флота. — ответил я коротко и обтекаемо, так сходу, мне еще трудновато было общаться, надо было разговориться.
— О’кей, добро пожаловать! — сказал он, и поставив печать, что-то написал в паспорте.
Приехал по транспортёру багаж и я выхватил свою сумку, закинул на плечо. Ахмет подошел ко мне и спросил:
— Ты говорил, что должны встретить, видишь кого-нибудь?
— Нет, не вижу.
— Тогда пойдем, я тебе такси найду, а то в два раза дороже заплатишь, как турист-иностранец, о’кей?
Я кивнул и был раздосадованный, что Ахмед Исмаил не сдержал обещания, и меня не встретили, как искренне заверяли по телефону. Ахмет махнул мне рукой и я подошел к уже давно уставшей Пежо 305.
— Саша, я договорился за двести пятьдесят фунтов, он подвезет тебя прямо по адресу, больше денег не давай – это семьдесят баксов при курсе три с половиной за бакс, подвез бы тебя сам, но мне срочно к родителям в Александрию надо. Давай, удачи, позвони мне завтра, как доберёшься, вот моя визитка.
Пожав друг другу руки, мы разошлись по жизни. Я закинул баул в пыльный багажник такси и умостился на переднее сиденье, обтянутое овечьей шкурой для красоты. Пежо резво рванул, постукивая подвеской, скрипя кузовом и качающейся в такт красной бахромой, заботливо прилепленной на лобовое стекло каким-то эстетом, увозя меня на северо-восток к Порт-Саиду. Дорога хоть и была неблизкой – сто пятьдесят километров, но радовала ровным покрытием, от которого, правда, резко несло запахом расплавленного битума. Остановились только один раз, в Исмаилии, купил ледяной воды и в путь. Пытаясь поговорить с таксистом, понял – он ни бельмеса не понимал, ни по-английски, ни по-русски, только улыбался, обнажая желтые, прокуренные и гнилые зубы, и молча мотал головой. Было пять часов утра и солнце, вставая, позолотило своим светом верхушки барханов. Что-то промычав, таксист показал пальцем направо в окно, я понял – это Суэцкий канал. Никаких пальм и растительности, только извечные враги – песок и вода. Следующее мычание и показ мне трёх пальцев на одной руке и бублик на другой, означал, что осталось ехать тридцать миль. Своеобразная манера общения веселила, видя, что я обратил на него внимание, он протянул мне пачку сигарет, мол угощайся. Toshka — прочитал я и закурил. Сигареты мне не понравились, эдакая помесь «Новости» и «Пегаса», а он, после того, как я покурил, спросил меня:
— Гуд? — и сам ответил, посмеиваясь, как смаковал что-то. — Гу-уд! Гу-у-уд.
— Хиромантия твоя тошка-антошка, — констатировал я по-русски, всё равно он не понимал и презентовал ему полпачки «Парламента».
Окраины Порт-Саида, по крайней мере, по трассе, оказались бедняцкими кварталами и выглядели так, как будто время в них остановилось. Вспомнились байки моего командира по мореходке Карпенко и я улыбнулся этому доброму воспоминанию, прошло всего-то десять лет с того момента, а как вчера. Перед центром города, водила, остановил машину и начал мне что-то объяснять, я понял, что он дальше не поедет типа договор исчерпан и я должен выметаться или доплатить. Меня такой расклад не устраивал, но не бить же его прилюдно. Подъехал на огромном мотоцикле полицейский в белой форме и с огромным кольтом в кобуре, а ремень, на котором она висела, был патронташем с полным набором револьверных патронов, такой себе арабский Грязный Гарри. Водила, как-то сразу сник и угомонился. Коп спросил меня что-то по-арабски, я ответил по-английски и вкратце рассказал ему суть проблемы, тот взял горе-таксиста за шиворот и врубил ему пенделя квадратным носком черного берца, так, для начала. Таксист, погасил инерцию только уцепившись за багажник, который он открыл, чтобы вытащить мой баул. Затем коп еще выговаривал ему несколько минут, в течение которых, тот тёр место удара и кивал, а мне-то что, у меня времени – вагон. Я с нескрываемым удивлением рассматривал мотоцикл и вооружение такого колоритного полицейского, выколачивающего жадность из таксиста, затем он, козырнув, умчался.
— Гуд? — издевательски спросил я его. — Гу-уд! Гу-у-уд.
Он, сверкнул глазами и всё потирал свой зад.
Мы с водилой сели в машину и он домчал меня прямо к Freepor Building – многоэтажной высотке из стекла и бетона, где располагался офис компании «Ибрамар», моей точки выгрузки. Расплатившись с таксистом и забрав сумку, я вошел в здание. Охранник сам прокатился со мной в лифте на пятый этаж. Подойдя к стеклянным дверям, на которых был логотип фирмы, охранник подергал ручку, закрыто. Постучав указательным пальцем по стеклу часов, полседьмого, мол рановато будет, он показал мне на кресло в коридоре типа садись и жди. Я кивнул и он ушёл, но я опять подошел к двери, рассмотреть офис, чисто из любопытства. Прямо за просторным холлом, где
стояла стойка типа ресепшен, был офис с добрым десятком столов, на которых стояли компьютеры и другая офисная техника, слева стояли на столах два телекса и что-то в унисон печатали сами по себе. Присмотревшись внимательнее, я обнаружил две ноги в дырявых на пятках носках, лежащих на стуле пальцами вниз и, постучал в двери интенсивнее. Буквально через секунду я лицезрел и самого обладателя дырявых носков, опухшего от спанья на стульях. Объяснив ему с грехом пополам, кто я, он позвонил домой шефу и получил от него команду отвести меня в гостиницу, попутно, он собрал телексы, наколол их на штырь, аки чеки в магазине, надел растоптанные, как ласты кроссовки, с лёгкостью закинул на плечо мою сумку и мы двинули к отелю. Прошли трёхзвёздочный отель Baron, вышли на площадь Эль-Маншея и через минуту я увидел надпись в объёмных квадратиках Hotel Wahman, расположенную вертикально на углу здания. Саид – так звали моего спутника пошептался с управляющим, который курил и проверял какую-то книгу на ресепшен.
— Мистер Сэмах — показав на управляющего, представил мне его Саид. — Кэптэн Алекс. — представил он меня.
Я было хотел возмутиться, что это ошибка, называть меня капитаном, но передумал и попросил рассказать о ценах и условиях, притом, что я точно знал, буду проживать не менее месяца. Договорились, что при цене тридцать долларов за сутки, они мне сделают гранд дискаунт и номер мне обойдётся в двадцатку с завтраком, который они называли континентальным, это оказалось приемлемым и мы ударили по рукам. Заплатив за неделю вперёд и оставив копию паспорта, я, Саид и шестидесятилетний Бой, как его назвал, Сэмах, поднялись на пятый этаж на лифте и вошли в мой номер. Меня это устроило просто надоели все, сильно много впечатлений, да и спать хотелось после бессонной, полной на события ночи, выдав по два фунта на брата, я спровадил публику и они довольные, пошли по своим делам. Когда назойливые «сопровождающие» испарились, настал мой черед осмотреть номер и принять душ с дороги. Номер был маленький, но уютный, с большим г-образным окном, выходящим на шумную Саад Заглул стрит. Огромный блок кондиционера находился под окном и тихо урчал, давая такую необходимую, живительную прохладу. Кровать была полуторной с незатейливым бельем, напротив, на рабочем столе с зеркалом умостился маленький телевизор, а в углу, на тумбочке, стоял также маленький, холодильник. Ванная, как во многих гостиницах, совмещена была с туалетом и вмещала в себя душевую кабинку с пингвинами на шторке, что в Африке было довольно необычно, и унитаза с медной трубочкой-подмывалкою над дючкой. Как я знал из ранее посещенных мусульманских стран, бумагой они не пользуются, а моют и вытирают полотенцем, которое я и обнаружил с левой стороны от унитаза. Приняв душ, я подумал, что неплохо было бы принять пять капель перед дрёмой, дабы успокоить нервную систему. Для этого у меня лежала и манила из сумки, бутылка молдавского коньяка, и я, плеснув себе полстакана, и закурив «Парламент», с удовольствием рассматривал окрестности в окно, и планировал свои дальнейшие действия. Позвонили из рум сервиса, спросили буду ли я завтракать и где, в ресторане или номере, я согласился на номер. Через пять минут, гарсон принес разнос с моим завтраком, получил фунт и попросил посуду оставить на полу у двери в коридоре. На разносе была тарелка с разрезанным пополам большим, свежим рогаликом, два варёных яйца, треугольник плавленого сыра в фольге, кусочек масла, клубничный конфитюр в упаковке, два маленьких кофейника, один с кофе, другой с молоком, кружка, нож, – довольно неплохой континентальный завтрак, как они говорили, делая акцент именно на это слово. После еды, стало клонить в сон, несмотря на то, что было всего около девяти утра, мысли предательски сумбурили и я, коснувшись головой подушки, заснул.

Глава II. Быстрое знакомство с окрестностями

Я проснулся от телефонного звонка, такого настойчивого, что пришлось взять трубку.
— Кэптэн Алекс? Ахмед Исмаил беспокоит. Как вы, отдохнули с дороги?
— Да, конечно, спасибо. — ответил я ему. — Когда встретимся?
— Приходите в офис к шести, сами найдёте?
— Да, без проблем, до вечера.
— Бай. — коротко сказал он и повесил трубку.
Я взглянул на часы, начало первого. «Пожалуй, надо пойти пройтись и осмотреть окрестности, — подумал я. — Да и пожевать что-нибудь не помешало бы». Быстро собрался и вышел на улицу, которая бурлила людьми, оказывается, окончился полуденный намаз и
толпы правоверных, покидали мечеть, спешили по своим делам. Жара, после прохлады номера, давала о себе знать. «Сейчас бы бокальчик — другой холодного пивка, — промелькнула мысль». Однако никто не знал, где его наливают, страна-то, мусульманская и тут, о чудо, читаю вывеску на английском «Бар Сесиль» и внизу более мелкими, выцветшими буквами «для корейцев и китайцев». Да я хоть филиппинцем стану за бокал пива и шагнул за стекловолоконную перегородку салатного цвета, отделяющую внешний мир от такого порока, как пиво. Тут была другая планета, причем ни корейцев, а тем более китайцев, я не увидел, за столиками сидели египтяне и в наглую глушили пиво из бутылок, поедая какие-то мелкие ракушки, оставляя горки раковин на столе. Подошёл дедушка-официант, и указав на свободный столик, произнёс:
— Прошу вас, мистер, присаживайтесь.
— Спасибо, принесите мне, пожалуйста, бутылку холодного пива и стакан для начала.
— Одну секунду, мистер? — он сделал паузу.
— Алекс.
— Мистер Алекс. — повторил он и удалился.
«Вот где вежливость и культура обслуживания. — подумал я. — Один вопрос решен, хорошо, что я английским не брезговал и не ленился учить». Дед принес ледяное пиво
—Спасибо, а вы можете подойти, мистер? — я сделал такую же паузу, пытаясь узнать, его имя.
— Все называют меня Абу, мистер Алекс, что значит отец.
— Мистер Абу, через пять минут принесите мне еще одну бутылку пива, фисташки и пепельницу.
— Окей.
Stella, прочитал я, 4,5% алкоголя, налил в такой родной, принесенный мне гранчак, называемый «губатый» и опрокинул в один присест, налил снова и посмаковал, пытаясь понять качество. Очень даже неплохо, сладковато-горькое, горечь есть, но она допустимая, как по мне, ведь я не эксперт, а любитель.
Пришел Абу с заказом, расставил фисташки и пепельницу, протёр стол тряпкой, для видимости.
— Скажите, мистер Абу, чтобы вы посоветовали тому, кто первый раз приехал в Египет?
— Выучите обязательно цифры, несколько фраз по-арабски  и обязательно торгуйтесь на рынках, не пейте алкоголь прилюдно.
— Понятно, а я могу у вас консультироваться иногда?— спросил я, будучи уверенным, что мне это отнюдь не помешает.
— Нет проблем, приходите, спрашивайте. — согласился он. — Извините, надо идти работать.
— Последний вопрос, а сколько вам лет, мистер Абу?
— Семьдесят три, из них шестьдесят, я работаю официантом в этом заведении. — ответил он и с улыбкой ушел.
«Странно, если они все такие набожные и не пьют алкоголь, кто же тогда эта публика? — задался я вопросом. — Пиво хлещут, как конь воду, говорят по-арабски, корейцев и китайцев я не наблюдаю, надо прояснить этот вопрос».
Рассчитаться, я зашел внутрь бара. На стеклянных полках позади бармена, стояли и ждали своего часа батареи бутылок с виски, ромом, джином и даже текилой, правда, всё местного разлива. «Мамма миа, вот тебе и сухой закон. — подумал я. — Да это же алкогольный Клондайк». Цен было, конечно, не разобрать, всё по-арабски.
— Добавьте, пожалуйста, к моему счёту за пиво бутылку виски, вот эту. — ткнул пальцем на знакомую, красную, диагональную этикетку и положил на стойку сто фунтов, чтобы не ошибиться.
Пока бармен считал сдачу, я поинтересовался публикой, которая сюда ходит и попивает алкоголь.
— В основном местные копты, но и моряки – частые гости.
Забрав сдачу и пузырь в бумажном пакете, поблагодарив Абу, я отправился восвояси, готовиться к переговорам. По дороге в гостиницу, я решил пройти через рынок, купить чего-нибудь съестного, сока и минеральной воды, слегка затарить припасами холодильник. Рынок – это, конечно, громко сказано, скорее торговые ряды, с резким переходом от канцелярии и галантереи, к висевшим на окровавленных крючьях телячьим полутушам, обмотанных марлей от назойливых мух. Овощи и фрукты, продавались из ящиков, стоявших стопочками на асфальте. Отовсюду пахло дымом и жареным мясом, на вертелах крутились куры, кебабы, на каждом углу, делали шаурму. Зашел в маленькую лавку, где рядом с майонезом и различными консервами, стояли круглые аквариумы, в которых возлежали солёные финики и оливки в рассоле, жаль только, что третьим в их компании не было огурчиков. Тут прикупил банку настоящего майонеза Hellmann’s, пару банок макрели в масле, голландского производства и на пробу по четверти фунта солений, у торговцев на улице, приобрёл арбуз, фунт помидоров, минералку без газа Baraka. Полезной вещью, оказалась вилка-ложка в одном «флаконе», острый нож и чеканку-блюдо в египетском стиле купил в другой лавке и с двумя, набитыми пакетами вернулся в номер. По ходу движения, я запоминал где и что находится, ведь я не представлял, что проживу здесь все лето.
Номер встретил меня прохладой, кондиционер работал, как будто мурлыкал. Расставив всё на столике, я, не торопясь, стал загружать холодильник. Распечатав воду, залил форму для льда и поставил в морозилку, туда же всунул виски, остальное расставил по полкам, на нижнюю поставил блюдо и на него, вымытый в ванной арбуз и помидоры, на этом полезный объём холодильника закончился. «Селяви. — подумал я», и пошел принимать душ.

Глава III. Компания

Добравшись до Freepor Building на такси и поднявшись лифтом на пятый этаж, я открыл уже знакомую дверь. Меня встретил, похожий на Гарри Поттера, высокий и худощавый араб, в клетчатой рубашки и в очках с толстой роговой оправою.
— Ахмед Исмаил. — коротко представился он и добавил, приглашая меня пройти за ним. — Это я с вами по телефону общался.
— Алекс Сараев, рад знакомству.
Усадив меня в одно из кресел он, промолвил: «Одну секунду», и удалился, прикрыв двери. Окна этого просторного кабинета, выходили на Суэцкий канал, прям вот он, за окном. Напротив, был Порт-Фуад, куда направлялся паром с нашей стороны и даже можно было разглядеть лица пассажиров, как это было всё рядом. Под окнами начали благоустраивать набережную, рабочие пилили плитку, болгаркой, а им мешали стихийные торговцы рыбой и креветками, пытаясь по-быстрому спихнуть товар, норовя поставить свои тележки на только что уложенную плитку, а не на песок. У них была цель – продать все прибывшим на пароме типа у тех, только и было на уме, молниеносно затариться рыбой или ракообразными. Один я оставался недолго. Ахмед Исмаил вернулся еще с двумя коллегами.
— Валид Абул – руководитель нашего филиала и Ахмед Хаммад – старший менеджер.
Я также представился и пожал им руки, все уселись.
— Как вам известно, судно Svet и как вы его называете «Светлогорск», флаг Камбоджа, порт приписки Пномпень, до сих пор находится на якорной стоянке у порта Суэц. Капитан Игорь Браславский, известил нас, что ввиду отсутствия топлива, воды и фактически продовольствия, перегрузка остатка невозможна.
— Пожалуйста, можно не так быстро, мне еще тяжело на лету схватывать тему. — попросил я и добавил вопрос. — А как он известил?
— От руки написал и передал с христианской миссией, которая доставила на борт немного продуктов и питьевой воды и отдала нашему представителю в Суэце. — ответил Валид.
— Хорошо, а как  попасть на борт судна, будет возможность, раз экипаж не пускают и что, они также арестованы? — спросил я.
— Нет, не арестованы, там сейчас двенадцать человек во главе с капитаном, остальных отправили домой, а один умер, сердце. — ответил второй Ахмед и добавил. — Письмо о том, чтобы допустили на борт с инспекцией груза готово. Подпишите и дадим ход, однако, вы же понимаете, что не всё так просто.
— Да, конечно просто давайте форсировать события, чем быстрее я осмотрю груз и приму решение, тем быстрее мы избавимся от этой головной боли. Может, там груз подмочен, ведь он последний, все же уже перегрузили свой?
— Последняя тысяча тонн ваша и всё, у вас какие есть документы на груз?
— Три оригинала коносамента.
— Окей, это снимает все вопросы, относительно собственности. — удовлетворенно сказал Ахмед Исмаил и передал мне заявку о посещение судна на подпись. — Сегодня пятница, но успеем её отправить, думаю результат во вторник будет известен.
Потом мы поговорили на отвлечённые темы, и попив крепкого кофе, распрощались до утра понедельника.
Завернув за угол здания, я оказался на набережной, где уже толкались и рвали друг друга за грудки рыбаки и строители, подошел ближе. На одной тележке, на ледяной кашице, лежали тигровые креветки, с ладонь, свежие, ещё били хвостами, пытаясь сбежать. Я, конечно, был не диким и креветок повидал, но это были просто звери. Меня хлопнули по плечу и я обернулся. Улыбаясь, стоял Ахмед, тот, что Мухаммад.
— Хочешь большую и вкусную креветочку купить? — спросил он и предложил. — Давай я для тебя куплю дешевле, cколько тебе надо?
— Пару фунтов. — ответил я, зная, что это приблизительно килограмм.
Он договорился с продавцом за тринадцать долларов, мне бы они стоили минимум двадцать. Выбрали самую крупную, рассчитавшись, отошли, закурили.
— Ну а теперь самый приятный момент, пойдем моего коня толкнем, стартер барахлит.
Мы подошли к старенькому «Фольксвагену-жуку», который, на удивление быстро завелся. Двигатель чихнул, но работал ровно.
— Садись, подвезу до гостиницы. — предложил он.
Меня долго уговаривать не пришлось, хотя и ехать-то было несколько минут. Ахмед влился в поток машин и сразу начал сигналить, добавляя своего шума в общую какофонию, разговаривать с водителями на светофорах, кричать на пешеходов. Я поинтересовался у него, где можно купить маленькую электрическую кастрюльку. Мы подъехали к магазинчику и через минуту, я стал счастливым обладателем полуторалитровой китайской кастрюльки, короче, стал обрастать кухонной утварью. Рядом, купил специи и соль, предложил Ахмеду откушать креветок, но он отказался. За два фунта, я подключил пацанву и они с радостью стали толкать ахмедовского «жука», который завёлся, обдав их облаком чёрного дыма, и умчался, неистово сигналя.

Глава IV. Сосед

В номере, поставив агрегат на табурет в туалете, что бы постояльцы ни вкушали аромат вареных креветок, из моей шайтан-кастрюли, я, открыв холодильник, чтобы взять лёд для виски, с удивлением обнаружил, что вода не замёрзла. Скорее всего, закону физики неподвластна опреснённая минералка Baraka, пришлось формочку, залить водой из-под крана. Когда звери покраснели, я кинул хорошую щепоть соли и специй с сухим укропом, однако, что за креветки без пива, пришлось опять идти в бар «Сесиль». Бодега пульсировала жизнью, столиков свободных не было.
— Эй, сосед! — меня кто-то окрикнул. — Составьте мне компанию, пожалуйста.
Я присел, недоумевая, что же это за сосед-то такой.
— Лешек Скаржевский. — представился он и добавил. — Врач из Лодзи.
— Добрый вечер, пан лекарь, а где мы с вами соседствуем? — поинтересовался я недоуменно. — Уж не государство ли вы имеете в виду?
— Ну вы и глубоко копнули, хотя и это правда, — ответил он и добавил. — Так по гостинице мы соседи, номера рядом. Берите пиво, пейте.
— Спасибо за пиво, пан Лешек. — Поблагодарил его я. — Я, в общем-то, пришел сюда прикупить пяток бутылок, а в номере у меня тигровые креветки варёные есть, пойдемте их съедим, приглашаю.
— Согласен, я всё равно уже собирался восвояси.
По дороге мы купили надутых лепешек – пита и возвратились в мой номер. Выпили пиво, съели креветки, потом выпили виски и коньяк, сходили за курицей – гриль, которую также съели под хороший, содержательный разговор двух славян. Из которого я узнал, что он, Лешек – хирург, работает по контракту в госпитале, где-то за городом. Ему сорок пять и у него есть двадцатилетняя дочь, которая скоро приедет к нему в гости на месяц. Он фанат футбола и очень рад, что скоро начнется чемпионат мира, и у него появился товарищ – я, с которым ему будет не скучно проводить вечера перед телеком. Кстати, о телеке, у нас была одна антенна – тарелка на два номера, причём пульт, находился у соседа и что смотрит Лешек, вынужден смотреть и я, по чьей-то придури. Ну ладно параллельный телефон, но чтобы был запараллелен телевизор, с таким я столкнулся впервые.
Забегая наперёд, расскажу, как мне понравилось одно его высказывание. Он был болельщиком сборной Германии, я – Франции, так как ни Украина, ни Польша не попали на чемпионат и пришлось выбирать альтернативу. Так вот, играли немцы с мексиканцами, до игры и в процессе, конечно, мы, набрались изрядно. После второго гола в ворота сборной Мексики, Лешек, не выражая бурных эмоций, повернулся ко мне и пультом, отключив телевизор, изрёк:
— Алекс, ты посмотри, какой вокруг нас абсурд и фантасмагория: сидят в египетской гостинице два славянина, разговаривают между собой по-английски, пьют египетский эрзац – виски и курят такие же сигареты, смотрят футбол из Франции с арабским комментатором и всем довольны, а вокруг ужасный бардак и хаос.
— А ты хотел, чтобы, как в Бейруте, мы сидели в подвале и радовались, когда не стреляют? Включай футбол, холера ясна, философ, бля и не такой уж виски – эрзац, потянет для сельской местности, а уж ром, так тот покруче кубинского будет.
— Нет! Ты не понимаешь, не о том думаешь! — с тоской говорил он. — Ты просто многого не видишь, ты юн, а я вижу, кругом нищета и фантасмагория.
— Отдай свою зарплату на благотворительность и спи спокойно, а то давишь мне на, — хотел сказать про мозжечок, но не знал, как он будет по-английски и похлопал себя по затылку.
— Сerebellum? — спросил он.
— Парабеллум. — пошутил, кривляя его, по-русски. — Не беспокойся, будь счастлив, к тебе дочь приезжает, хватит умничать.
— Вот именно это меня и заботит, эти грязные онанисты будут к ней приставать. — сказал он обреченно. — А я днями на работе, зачем мне такая поездка «в гости»? — и сам ответил. — Не знаю.
— Почему ты мнительным таким стал, на, плесни себе.
Я протянул ему бутылку виски, но он её не взял, а через секунду послышался храп, он спал, сидя в кресле и уже ни о чём не беспокоился.
Лешек научил меня многому, у него за плечами были контракты в Алжире и Ливии, он хорошо знал арабский мир. Помимо того, что он худо-бедно разговаривал по-арабски, он знал обычаи и был среди арабов, как рыба в воде. Например, он знал, где купить копчёный свиной окорок или грудинку, варёную колбасу из свинины, маринованные огурчики и итальянскую газированную минералку. Это сейчас, инфраструктура Египта, приспособилась под славянскую культуру, появились боттлшопы, дьюти фри магазины и тому подобные блага. Тогда в 1998-м, в одном, на весь Порт-Саид дьюти фри, можно было купить полтора литра алкоголя в месяц на человека и блок сигарет, и при покупке, ставили штамп в паспорт. Приходилось, конечно, давать взятки, уговаривать или искать иные пути, сам видел, как Лешек, в нахалку, распечатал бутылку водки, сделал несколько глотков из горлышка на глазах у продавца и тому ничего не оставалось делать, как продать эту бутылку с проклятиями.
— Редкий славянин, такое отчубучит. — сказал я ему шутя. — Мне за тебя стыдно, пан Скаржевский, поляк, врач, можно сказать, даже интеллигент, а так дурогонит.
— Саша, эта московская водка – редкий шмурдяк, как ты говоришь, химия конкретная, после неё голова будет болеть, давай лучше ром египетский с кока-колой будем пить.
— Я не против, а зачем ты этот цирк устроил, тебе водки мало?
— А из принципа, я на них горбачусь, а купить выпить по потребности, не могу, пся крев.
Выйдя из дьютика, пан лекарь предложил пойти пообедать. Пришли, как мне казалось к какой-то забегаловке буквально четыре столика на улице, гриль на котором крутились куры, фритюрница и холодильник с нарезанными овощами на разносах и горой выпуклой питы – типичная фалафельная, знакомая мне по Турции. На обслуживании были два фалафельщика, которые носились, как метеоры, постоянно поднося, нарезая и переворачивая.
— Смотри и запоминай, пока я тут, как можно немножко экономить. — сказал Лешек, и сделал заказ. — Теперь садимся и ждем несколько минут.
Правда, через минуту принесли кучу маленьких тарелок с разнообразными закусками, кувшин с водой, две питы, известной мне.
— Запоминай – это фуль – блюдо из варёных бобов с  чесноком, лимонным соком и оливковым маслом. — рассказывал Лешек, показывая пальцем на тарелку. — Это – хуммус – паста из турецкого гороха нут, это – кошари из смеси макарон, чечевицы и риса, это – пирог фетир, с помидорами, творогом и зеленью, это – баба-ганук – баклажанная икра с чесноком, а вот это салат табуле из мяты, петрушки и кускуса, и на последней, глиняной тарелке – вара инаб – рулетики из виноградных листьев с начинкой из фарша и риса. А теперь быстро наминаем при помощи питы и идем на набережную.
— А как мы экономим, не понял? — спросил я.
— Очень просто закуски меззе, приносят на двоих, а платим за одного. — объяснил мне доктор. — Я заказал курицу-гриль по-египетски и два бутерброда с фалафелем и овощами, пока они готовят, мы едим закуски, а потом, наевшись меззе, остальное забираем с собой и уходим, понял?
— Не совсем.
— Ну я, как бы конкретно заказал, вот и принесли нам это меззе, которого на двоих поесть хватит от пуза, а заплатил за одного, понимаешь?
— А мы, наевшись уже этих закусок, забираем курицу и сандвичи с собой. — стало доходить до меня. — Короче экономия три или четыре фунта на закусках, стрёмная такая выгода.
— Зато на два больших бокала холодного, свежего мангового фреша хватит. — парировал доктор.
Принесли курицу, порванную на куски и, было заметно, что её изнутри натирали мелко нарезанным луком и чёрным перцем, которого не пожалели. На второй тарелке лежали сандвичи из питы, у которой отрезали горловину и положили внутрь фалафель с овощами.
— Азиз, нам надо уйти, можешь завернуть нам с собой?
— Без проблем, несколько минут. — ответил тот.
Получив, упакованную в фольгу курицу-гриль, мы, изрядно отобедавшие, пошли попить, разрекламированного Лешеком, свежевыжатого сока. Ассортимент состоял из четырёх видов сока: мангового, апельсинового, лайма и сахарного тростника. Пресс-давилка, имела видимый, стеклянный торец, чтобы жаждущие, могли наблюдать процесс образования сока между шестерёнками и косвенно приобщиться к процессу. Любителей фреша, было изрядно, пришлось даже постоять минут десять, но это, конечно, себя оправдало.
В общем, Лешек оказался для меня незаменим. Мной, была почерпнута от него ценная и полезная информация, которая сильно помогла мне в этой командировке. Да и я стал яснее себе представлять арабский мир, который, как калейдоскоп, был разноплановым и интересным. Спасибо тебе, польский друг, врач и сосед по номеру.

Глава V. «Светлогорск»

В полпятого утра, меня разбудил голос муэдзина, призывающий на все четыре стороны на утренний намаз – фажр, через репродукторы, установленные на минаретах мечети. Это было изо дня в день, как тут поспишь. Потом начинался развоз газовых баллонов по лавкам и забегаловкам. Сначала металлический лязг раздавался где-то далеко, потом, с каждой минутой всё приближаясь, я выглянул в окно, разыгралось банальное любопытство. Чувак ехал на четвёртом или пятом ряду баллонов, уложенных на площадку ишак-арбы и яростно, как одержимый, лупил со всей своей дури ключом-жабой по баллону, оповещая всей округе, что он прикатил, а для ишака, стимулом была морковка, привязанная к палочке, которую вставили ему в сбрую типа удочки. Когда находился клиент, газовщик вынимал «удочку» и ишак тормозил до того момента, пока обманка не появлялась вновь. Когда сердце переставало биться в такт, заданный ключом-жабкой по металлу и появлялась мысль, что всё закончилось, газовая шайтан-колесница, выходила на второй круг, в поисках запоздалого покупателя и катила в обратном направлении. В шесть утра начиналось автомобильное движение с бесконечными сигналами. Кто был в Египте, тот меня поймет, что езда по принципу «еду, как хочу, смотрю только прямо, правил дорожного движения не знаю» – это нормально. На улице, все кричали, гомонили, громко беседовали, смеялись, короче, не заснёшь ни в какую, даже закрытые окна и гул кондиционера не заглушали эту какофонию звуков.
Прошел примерно месяц с подания мной челобитной насчёт инспекции груза, непосредственно на борту судна. Наконец-то прокрутились заржавевшие бюрократические шестерёнки этого механизма и чиновники, не прошло и полгода, выдали бумагу, разрешающую это действо. Надо было быстро собраться и двигать на Суэц, но дело в том, что наступала пятница, а это выходной в мусульманских странах, госучреждения закрыты.
— Саша, давай вместе поедем, возьмем джип напрокат с открытым верхом и рванем. — загорелся Лешек. — покупаемся на Красном море, отдохнем два дня, сменим обстановку.
— А давай, собирайся. — быстро согласился я.
Взяли напрокат «Джип Сахара» 1995 года выпуска с двести тридцать пятой резиной, дисками на шестнадцать и полностью открытым верхом, с мощными дугами, тёмно-синего цвета. От Порт-Саида до Суэца было без малого сто восемьдесят километров и мы выдвинулись в путь рано утром в пятницу, когда еще было прохладно и солнце только начало свой дневной ход по небосклону. Полицейский перед толлстейшн, внимательно пошарил в машине, проверил страховку, документы и махая дубинкой, прокричал:
— Гоу, гоу, гоу, гоу!
Нас долго ждать не пришлось и я утопил педаль газа. Мощный двигатель, равномерно урча, набирал обороты и сам бог велел мчаться по отличной дороге, но не было никакого желания газовать и я сбросил до восьмидесяти, удобно было, что спидометр был и в милях и километрах. Меня ждали в офисе компании завтра утром, поэтому мы решили не торопиться и проехаться, осматривая окрестности.
Слева от нас, вдоль трассы, был Суэцкий канал, по которому двигались в сторону Средиземного моря два огромных контейнеровоза, причем корпуса из-за песка, видно не было, а визуально, плыли сами по себе контейнеры с белой судовой надстройкой.
Справа были сплошные поля до горизонта, на которых, как муравьи копошились феллахи. Зелень была сочной и ярко-зелёной, влагу нёс к полям приток Великого Нила, от которого тянулись земляные канальчики, питая водой растения, как вены, питают кровью организм. Красиво смотрелись пальмовые рощи, высокие – это финиковые пальмы, низкие – банановые. Редко где мы видели тракторы в основном применялся тяжелый, ручной труд. Техника, в то время, была, преимущественно советской: Беларуси, ХТЗ, Владимирцы. Гусеничные тракторы были пятидесятых, начала шестидесятых годов выпуска, но упорно и надёжно работали.
В небольшом городке Эль-Кантара, строили мост через Суэцкий канал, который должен был соединить в миллениум Африку с Азией и назвали его именем Хосни Мубарака при жизни оного. Через город Исмаилия напрямую, мы не поехали, а двинулись по объездной, которая увеличила расстояние на двадцать километров. От Исмаилии до Абу-Султана, расположенного на берегу Великого Солёного озера и дальше, до Суэца, начиналась пустынная территория, с барханами и песчаными возвышенностями, разбавленными редкими пальмовыми рощицами и глинобитными постройками бедняков-феллахов.
— Давай найдём какую-нибудь харчевню, позавтракаем и сфотографируемся на память. — предложил Лешек.
— Давай. — согласился я и добавил, показывая пальцем. — Вон там, даже верблюд, привязанный к пальме, лежит.
Я припарковал машину у харчевни, обдав кебабщика, который суетился у мангала, невесомым облаком пустынной пыли. Лешек перекинулся с ним несколькими фразами и потом сказал мне.
— Баранины пока нет, будет через десять минут кебаб из бычьих потрохов, есть кошари с макаронами, рисом, чечевицей и пирог фетир, с творогом, зеленью и помидорами.
— Кошари с фетиром подходят, а кебаб из бычьих потрохов отпадает, хорошо, что бычий член не предложили.
Пока Лешек делал заказ, детвора, как осы, облепила машину, дергая и нажимая кнопки, открывая бардачок, подлокотник и уже приближалась к нашим сумкам, стоящим на заднем сиденье, хотя доктор их тщательно принайтовал брезентовыми лентами, с этой публикой, надо держать ушки на макушке, уведут и не заметишь.
Лешек разогнал детвору, достал свой фотоаппарат Nikon, подошёл к верблюду и пнул его ногой по пыльной ляжке:
— Вставай, холера на фотосессию!
Корабль пустыни, вяло поднялся на свои длинные и худые ноги.
— Ты посмотри на него, он же нефотогеничный, пыльный, в репьях, каком-то высохшем и прилипшем кизяке. — сказал я ему.
— Пойдёт! — лаконично ответил он и обратился к самому старшему, чумазому пацану. — Иди-ка сюда, юноша, нажмёшь эту кнопочку.
Тот со знанием дела, взял фотоаппарат, мы приготовились, верблюд также был не против и медленно склонив голову, укусил Лешека прямо за живот – отомстил за пинок, затем недалеко отбежал от обидчика, наклонился ободрать и так объеденный уже кустик, а укушенный стал рассматривать место укуса, которое стало принимать синий цвет и немного кровоточить.
— Саша, ты видел это быдло? Оно мне чуть кусок кожи с мясом не вырвало. — завопил он и засуетился. — Где мой фотоаппарат?
Фотик исчез вместе с тем парнем в неизвестном направлении. Детвора и кебабщик, язвительно — ядовито ухмылялись, мол обули лоха у всех на виду.
— Не огорчайся, на, дарю тебе вместо твоего поломанного фотика, новый «Зенит ТТЛ».
— Спасибо, друг, поднял настроение. — рассматривая фотоаппарат, сказал Лешек и добавил. — Надо рану обработать, а то вдруг этот одногорбый нар больной.
— Скорее всего, верблюд сдохнет, чем ты, Лешек. — пошутил я. — Или проспиртуется до конца своей жизни.
— Очень смешно, идем, покушаем, пока опять что-то не случилось или этот упырь не плюнул.
Позавтракав, мы двинулись в путь и часам к десяти, подъехали к офису Суэцкого представительства компании Ibramar в портовском районе под названием Портофи.
— Я поеду кофейка попью на полчаса. — сказал Лешек.
— Ага, только верблюдов не пинай. — пошутил я в ответ.
Офис был на втором этаже с видом на портовую гавань и видом Красного моря до самого горизонта, где стоял на якоре многострадальный «Светлогорск».
— Исмаил Элнагар. — представился мне менеджер, курирующий мой вопрос.
Я также представился и мы пожали руки.
— Как вы знаете, сегодня выходной и мы можем только сфотографировать вас и подготовить пропуск, а завтра с самого утра в портовой администрации и у пограничников подпишем и отправим вас на мотоботе к судну.
— Сколько у меня есть времени? — спросил я его.
— Час в любом случае, надеюсь, вам хватит, если нет, то доплатите наличными на месте. Где вы планируете остановиться? Есть подешевле White Hotel и подороже Red Sea Hotel, этот совсем рядом отсюда.
— Мне, главное, чтобы был охраняемый паркинг, у нас машина кабриолет.
— Тогда однозначно второй вариант и не будем терять времени, поехали сфотографируетесь, заодно я покажу вам короткую дорогу к гостинице.
Мы вышли из офиса, Лешек, курил, вальяжно развалившись в кресле джипа. Я их познакомил и мы поехали по улице «23 июля» в центр. Проезжая по району богатых вилл с бассейнами и стрижеными газонами, Исмаил показал на возвышающееся среди одноэтажных зданий, пятиэтажное строение с огромными красными буквами.
— Будете ехать назад, тут свернёте.
Мы кивнули. Фотографировался я в будке моментального фото, правда, пришлось подождать в очереди. Минута и полоска с четырьмя фото, выпала в окошко.
— Отлично, — сказал Исмаил, забирая снимок. — Завтра в восемь утра в офисе.
— Договорились.
Он ушел в одну сторону, мы поехали в гостиницу. Нас встретили радушно и предложили номер на четвёртом этаже за пятьдесят долларов с видом на Суэцкий канал. Стоянка оплачивалась отдельно, плюс был в том, что в ресторации подавали ледяное пиво Stella и недурственные, как уверяли постояльцы, морепродукты, включая крабов гриль, креветочный кебаб, и жареную, злобную барракуду. Зайдя в номер, включили кондиционер, распаковали баулы. С балкона гостиницы, действительно, через пальмы, был виден канал, буквально в двухстах метрах. Чуть ближе, какой-то суэцчанин, боговал, плавая в своем бассейне на матрасе. Его живот, создавал парусность и он, даже не шевеля конечностями, хаотично скользил по воле ветра, как парусник.
— Жареная рыба от нас не уплывёт, поехали покупаемся. — предложил я Лешеку. — Тем более машина у входа.
— Сегодня Аргентина с Хорватией сражаются, не пропустить бы матч.
Пляж был не ахти, мусор портил всю тягу, но вот водичка оказалась на высоте: освежающая, чистая, но очень солёная. Меня удивило полное отсутствие женского пола.
— Слушай, док, мы не на гомосексуальный пляж, случайно, попали?
— Нет, что ты, это же мусульманский пляж, мужики тут баб за паранджой прячут, а ты захотел на пляже их, полуголых, увидеть?
— Типа того. Давай наперегонки до швартового буя. — предложил я.
Мы с разбегу забежали в воду и вспенивая её руками, ринулись к бую, до которого было метров пятьдесят. Победила молодость. Я уже, охватил ногами, поросший ракушками буй, а Лешеку оставалось еще метров десять. Он плыл в белой футболке – прятал синяк на животе, но тот всё равно проступал синим пятном, как размытая печать.
Через два часа, мы, вдоволь накупавшись и поставив джип на стоянку, договорившись о его мойке, оказались в своём прохладном номере. Переоделись и были готовы вкусить стряпню местного шеф-повара, о которой так много тут говорили.
В просторном ресторане было немного народу и мы лениво потягивали пивко в ожидании хвалёной, жареной барракуды, креветочного шашлыка и краба-гриль. Принесли рис и нарезку помидоров с огурцами и лаймом, затем креветки, нанизанные на деревянные шпажки по четыре штучки, и крабов, вернее, из крабов были панцири, без клешней и ног, всё мясо было порублено с зеленью, сыром и уложено в панцирь. Пряный запах, стоял неимоверный. Затем подали рыбу, но пан лекарь забраковал:
— Это точно не барракуда, скорее всего – это какой-то морской чёрт или что-то в этом роде.
Официант не ожидал, что клиент окажется знатоком морских деликатесов.
— Одну минутку, джентльмены, я сейчас вернусь, пойду, узнаю.
Через несколько минут к столику подошел шеф.
— Вы правы, мистер, это ваху – местная рыба просто с барракудой получилась заминка.
— А почему нас сразу не предупредили? — спросил доктор. — Ведь и по цене разница есть, не так ли?
— Давайте поступим таким образом, — предложил компромисс шеф. — Всё остаётся, как есть, только я вам, в качестве своих извинений, совершенно бесплатно, приготовлю две порции рыбы дорадо. Вас так устроит?
— Договорились.
Попробовав эту ваху, я так и не понял в чём был сыр-бор, отличная, нежная рыба с белым мясом, без единой косточки, вкусом и структурой, напоминающая тунца.
— А вы хитер, доктор, на ровном месте заработали часть ланча.
— Пусть не обманывают.
Официант принёс дорадо, на каждой из тарелок, лежало по две лобастых, величиной с ладонь, рыбки, три половинки варёного картофеля, кружок лайма и веточка петрушки.
— Что бы ты мне ни говорил, Лешек, а покушали недурственно. — сказал я, очищая от хитина, сложенную подковой и снятую со шпажки, креветку.
— Всё просто отлично, рыба была свежая, утренний улов – это сто процентов. — констатировал он, допивая пиво.
Поблагодарили за еду и оставив чаевые, поднялись в номер, смотреть очередной футбольный матч.
Утро следующего дня меня поразило своей тишиной. Не было слышно надрывного голоса муэдзина, никто не лупил по баллонам с газом, не сигналил, как исступлённый и, как в последний раз. Разительное отличие с Порт-Саидом и, как по мне, то я бы с удовольствием перебрался сюда, но, поделившись с Лешеком, он меня вразумил.
— Смотри, Саша, тут тихо, ибо фешенебельный район, да и мечеть в центре, сюда неслышно, гостиница одна и дороже более, чем в два раза, чем наш отель в Порт-Саиде, а переберешься в центр, где отель подешевле, то там такой же шум, нет смысла, везде одинаково.
— Убедил, спасибо, пошли за машиной, я думаю, к двенадцати вернусь.
Джипер сиял чистотой и полиролью, салон был очищен идеально и приятно пах какой-то химией, я отстегнул на чай пацанам двадцать фунтов, сверх тридцати, оплаченных ранее и, стартанул.
Возле офиса, уже ждал Исмаил и через пять минут, мы были у здания администрации порта. Он вышел и минут через десять, я уже стоял у старенького, деревянного мотобота. Отчалили. Двигатель был исправным и катер, резво бежал вперёд, покачиваясь, невзирая на лёгкое волнение моря.
— Svet. — сказал шкипер и показал узловатым, скрюченным пальцем на судно, которое было в полумиле от нас и быстро приближалось.
Команда, которая оставалась на борту, высыпала на правый борт, в районе надстройки и четвёртого трюма, и наблюдала за нами. По этому же борту, свисали и уходили в воду, шкерты, как мне сказали – это были краболовки. Название судно кириллицей, было закрашено чёрной краской и поверх, белой, коряво вывели латинскими Svet, а на транце кормы, «Одесса», заменили на корявый Phnom Penh. Смайнали трап со скрипом, шкипер привязал к нему катер. Я поднялся на борт, подошел капитан со старпомом.
— Капитан Игорь Браславский.
Представился и я, пожав его огромную ладонь. Он был мощного телосложения и, по всей видимости, качок. Мы поднялись по трапу и вошли в двери с табличкой «капитан».
— Игорь, я тут вам сигарет и пару бутылок рома привез, банку кофе, рыболовные крючки, леску, передали вам из Порт-Саида.
На коробке была надпись со смайликом: «Have a good fishing».
— Чёрный юмор, спасибо, кстати, мы тут совсем бедуем, богом забытые, скоро от рыбьего фосфора, светиться начнём.
Я не стал вдаваться в детали и узнавать что и как.
— Мой клиент хочет перегрузить груз прям тут, в море, вашими кран-балками, сможем организовать совместными усилиями?
— Конечно, всё работает, крутится. Груз сухой, мы его регулярно проветриваем, да можно пойти и посмотреть, он во втором и третьем трюмах находится.
Мы вышли на палубу и сразу нас обступила команда, задавая мне вопросы, на которые у меня не было ответов.
Вахтенный помощник открыл крышки трюмов, всё было, как сказал капитан, а именно в порядке, нигде ни намёка на подмочку и нарушение целостности упаковки.
— Окей, мастер, я созвонюсь с Москвой и сообщу вам когда начинаем перегрузку. Двадцать тонн пресной, питьевой воды, я оплачу своими деньгами прямо сегодня, а когда водолей доставит, сейчас не знаю. Вы определитесь, сколько вам потребуется топлива для работы кран-балок или запитаемся от судна, на которое будем перегружать груз, короче, утрясите, пожалуйста, с «дедом» эти вопросы. Также подготовьте мне ордер о готовности вашего судна, экипажа и оборудования к перегрузке по варианту борт-борт, правда, не знаю, сколько займет время разрешение официальных властей.
— Держите нас в курсе, мы не подведём. — пообещал капитан, подавая руку для прощания.
— До скорой встречи, мастер.
Покидая борт судна, у меня было ощущение, что я сюда вернусь и неоднократно. Люди с надеждой спрашивали меня когда уже закончатся их мытарства, но я не знал и обтекаемо говорил, что скоро. Им, конечно, не платили ничего, компания – банкрот, кинула их на произвол судьбы и они были бессильны, что-либо изменить. Многие помнили времена расцвета Черноморского морского пароходства и им даже в страшном сне не мог такой ужас на краю географии приснится. Они ловили рыбу, креветок, крабов, жарили их на мангале, который установили на юте, в районе пятого трюма, а дровами служила сепарация и циновки, которыми перекладывали коносаментные партии груза. Христианская община Египта, иногда привозила муку, незатейливые овощи, питьевую воду. В перспективе, была только неизвестность минус зарплата. Так они и перебивались два года и сколько еще предстояло болтаться на якоре, до того момента, когда судно пустят «на иголки», не знал никто. Они искренне махали мне, пока я не перестал их видеть. Для них эта работа была, как глоток свежего воздуха, как надежда, что что-нибудь, наконец-то изменится и сдвинется с мёртвой точки. Показался портовской мол. Лешек ждал меня у проходной, болтая с охранником, который от скуки, стучал носком сандалии по шинам.
— Поехали в Порт-Саид, ты за рулём, ибо я успел рюмку рома с капитаном выпить.
Мы заехали в гостиницу и забрали сумки, затем по уже знакомым улицам, двинулись восвояси. Вкратце, я, как мог, рассказал Лешеку про свою поездку и как моряки делили сигареты, привезённые мной.
— Матка Боска! — воскликнул он.
— Ченстоховска или Вострабрамска? — спросил я шутя, ибо нравилось мне, когда поляк, общаясь, вворачивал исконно польские слова и выражения.
— В этом случае обе. — ответил он, без тени иронии и продолжил. — они же просто заложники ситуации, хорошо, что я этого не видел и так на работе, как насмотришься ужасов.
— Кстати, как твой живот, не болит? — попытался я переключиться на другую тему.
— Жить буду, не дождётесь. Вот, кстати, та курва рыжая лежит. — показал он пальцем на верблюда, укусившего его, который нежился в тени пальмы и что-то жевал.
— Лешек, хотел тебя спросить, ты в Гизу ездил, на пирамиды посмотреть? — поинтересовался я.
— Нет, год уже здесь работаю, а не удавалось вырваться.
— Давай на днях поедем, только автобусом, чтобы к машине не привязываться? — предложил ему я. — Побродим по Каиру потом.
— Не гарантирую, но попробую вырваться.
— А ты уйди на больничный, заболей фиктивно или зуб лечить отпросись. Мы на один день съездим и поздно вечером приедем.
— Ладно, попробую придумать что-нибудь.
До Порт-Саида добрались без приключений.
— Слава богу, дома! — обрадовался я окончанию командировке.
— Какому, Иисусу Христу или Аллаху? — подколол меня док.
— В этом случае обоим. — ответил ему я.

Продолжение будет…