Петр Чванов. Мореходы живут на земле (повесть)

RSS

Петр Чванов. Мореходы живут на земле (повесть)

31 Мар

Посвящается стопятнадцатилетию со дня основания Одесского
мореходного училища им. А.И.Маринеско

МАРШ МОРЕХОДОВ

Слова Кирсановой З.Г.
и Чванова П.П.
Музыка:Ерёменко А.М.

Стоит, возвышаясь над морем,
Чаруя, как южный рассвет,
Седой монолит мореходки,
Которому сто десять лет.
Сто десять годов эти стены
Хранили от бури юнцов,
Растя мореходов умелых,
Отважных и смелых бойцов.
Они уходили в походы,
Они покоряли моря,
И в годы войны мореходы
Стояли всегда у руля.
Сражаясь бесстрашно и дерзко
И на море и под водой,
Наш бывший курсант Маринеско
Героем вернулся домой.
И имя его не забыто,
Его не забыты дела,
Теперь на груди монолита
Горит золотая звезда.
Звезда Маринеско сияет.
Звезда золотая зовет
Безусых мальчишек на подвиг
В суровый и дальний поход.
Надев легендарную форму
И сразу солиднее став,
Они как военную клятву
Морской изучают устав.
В тельняшку одетое время,
Как чайка над морем летит
И вот вам уже не мальчишка,
А штурман на вахте стоит.
И даже седым капитаном
Тихонько взгрустнется ему,
И он соберет мальчуганов,
И вспомнит родное ОМУ.
Мальчишки зажгутся мечтою
И даже в космический век
Навек породнятся с волною,
С училищем и с ММФ

ПРЕДИСЛОВИЕ

В большом портовом городе Украины Одессе, в самом начале улицы Канатной, стоит красивое здание под номером 8, специально построенное в прошлом веке для училища торгового мореплавания по проекту талантливого архитектора Льва Львовича Влодека.
Улица Канатная начинается с тупика, огороженного решеткой, которая стоит у кромки каменистого обрыва, а внизу под обрывом расположился порт. Сверху через широкие просветы между стержнями решетки видны портальные краны, складские помещения, суда у причалов, а на внешнем рейде – Воронцовский маяк и синяя гладь Одесского залива, густо покрытая силуэтами судов, ожидающих разрешения на вход в порт или на выход в открытое море. Архитектор не был одесситом. Он приехал в Одессу в 22–летнем возрасте, но прославил город своим талантом и трудолюбием, построив в Одессе свыше тридцати прекрасных зданий. Наиболее впечатляющие среди них – дом на улице Гоголя, 5 /с атлантами /, гостиница “Большая Московская” на Дерибасовской улице, гостиница и торговый центр “Пассаж” на Преображенской и другие, а, будучи уже в почтенном возрасте шестидесяти лет, он построил здание Одесского училища торгового мореплавания.
Вряд ли в Одессе найдется хотя бы один настоящий мужчина, который ни разу не побывал у стен этого старинного здания, увенчанного красивыми белыми колоннами, напоминающего корму огромного парохода, приготовленного к спуску на воду, не любовался величием этого памятника старины и не смотрел с завистью на стройные колонны юных моряков, скрывающихся за стены этого здания по утрам и, как волны Черного моря, выплескивающиеся оттуда в предвечерние часы. Множество антенн и других непонятных для непосвященного устройств, и особенно ажурная антенна с флагом на гафеле, ещё более усиливает это сходство. При возвращении из плавания многие моряки не раз отмечали это. Кажется, оно вот–вот сорвется со стапелей и отправится в далекое плавание. И каждый, кто так подумает, будет не так уж далек от истины. Ведь это известное и близкое сердцу каждого одессита, и не только одессита, красивое здание – одесское Мореходное училище имени А.И Маринеско, ОНМА* Это «судно» стало колыбелью множества великих мореплавателей и известных деятелей Министерства морского флота. Именно здесь, в стенах этого училища, получили свое первое морское образование 5 Героев Советского Союза: С.А.Бесчастный, М.Г. Губанов, А.И. Маринеско, П.В. Томасевич и И.А Чернец; 15 Героев Социалистического Труда: О.А. Баканов, А.А.Барановский, К.Н. Голубенко, К.А. Гонтарь, А.Е. Данченко, С.Л. Дондуа, Р.И. Евграшкин, В.И.Колпаков, Н.И. Никитин, А.Ф. Ротар, А.К. Следзюк, Д.И. Сорока, А.Г. Третьяк, Е.Л. Титов, Н.А. Тымунь; 3 адмирала флота: А.Н. Кирток, Я.Г. Резниченко, В.А. Яросевич; 5 начальников морских пароходств:
А.Е. Данченко, Г.А. Мезенцев, П.М. Макаренко, А.В. Техов, А.Н. Шунин, а также множество заслуженных капитанов дальнего плавания, адмиралов, начальников портов и их заместителей, в том числе одна женщина Алексеева Т.Ф. – заместитель начальника ЧМП. Здание, в котором в 1898 г открылся морской техникум, было специально построено знаменитым архитектором Влодек Л.Л.
В истории Одесского мореходного училища отчетливо просматривается три основных периода его развития и становления: первый период – организация классов торгового мореплавания в 1898 году, просуществовавших до 1901 года; второй – создание в 1901 году училища торгового мореплавания на базе этих классов, действующего до 1920 года; третий – с 1920 года – техникум водных путей сообщения, а с 1931 года – морской техникум, по статусу относящийся к высшим учебным заведениям, готовившим инженеров узкого профиля.В 1944 году решением Государственного Комитета обороны СССР техникум реорганизован в Мореходное училище Министерства морского флота СССР закрытого типа, которое принято на полное обеспечение государства. С 1991 года училище перешло в систему народного образования Украины.
В этой книге в хронологической последовательности изложены события, которые касались жизнедеятельности училища, основанные на фактах, подтвержденных многочисленными документами, сохранившимися в архивах, литературными источниками и воспоминаниями преподавателей и выпускников, окончивших училище в разное время. Именно это славное учебное заведение в 1933 году закончил бывший юнга с торгового судна Саша Маринеско, ставший впоследствии знаменитым подводником и Героем Советского Союза и давший ему свое имя. Училище неоднократно меняло свои названия, профиль и систему обучения и воспитания своих выпускников. Скоро одесское Мореходное училище имени Маринеско А.И. и вся Одесса будут отмечать 115 лет со дня рождения этого училища, давшего путевку в жизнь десяткам тысяч моряков, ставших гордостью российского и украинского флотов. Поэтому вполне естественно начать эту повесть с краткого описания жизни и деятельности героя, чьим именем оно названо.

ЧАСТЬ 1. МОРЕ ЗОВЕТ

Глава 1. Личный враг бесноватого фюрера

Саша Маринеско родился 15 февраля 1913 года в городе Одесса. В этом солнечном южном городе все дышало морем. Его детство, как и детство большинства мальчишек Одессы, прошло на горячих пляжах Южной Пальмиры. Он просто не мог мечтать ни о чем другом, как о неведомых землях и дальних походах. Шестнадцатилетним юношей, окончив 105 школу в г.Одессе, он нанялся юнгой на небольшое торговое судно. Специфика морской жизни и любовь к морю подсказали юноше, что морская профессия требует не только любви и романтической натуры, но и больших знаний. Летом 1930 года он поступил на первый курс Одесского морского техникума. Сразу после окончания морского техникума А.И. Маринеско попал на должность помощника капитана парохода «Красный флот» и стал штурманом дальнего плавания. В ноябре 1933г. его призвали на службу в РККФ*, назначив штурманом на подводную лодку Щ–306, и направили на высшие курсы командного состава подводников в Ленинград. При сдаче выпускных экзаменов Саша показывает отличные знания материальной части и отличные навыки в управлении подводной лодкой. После окончания высших курсов старший лейтенант А.И. Маринеско назначается командиром малой подводной лодки «малютки»– «М–96»
Став командиром подводной лодки, Саша продолжает совершенствовать свое мастерство и углублять знания. Экипаж «малютки» под командованием молодого командира показывает отличные результаты. Так, при нормативе «срочного погружения» ПЛ – 30 сек он умудряется погрузиться за 19,5 сек. При проверке боеспособности подводной лодки в 1940 году «малютка» выполняет торпедные стрельбы на «отлично», за что командующий флотом награждает капитан–лейтенанта Маринеско А.И. золотыми именными часами.
Началась Великая Отечественная война. В первые же дни войны находясь на боевой позиции в западной части Балтийского моря, Александр Иванович уничтожает немецкий транспорт. В августе 1942 года он пополняет свой боевой счет и уничтожает фашистский транспорт «Хелене» водоизмещением 1850 регистровых тонн.
За успешное ведение боевых действий на море командир подводной лодки награждается орденом Ленина. Взбешенное успехами советских подводников, фашистское командование прилагает все усилия, чтобы закупорить их в Финском заливе. С этой целью в устье Финского залива они выставили глубокоэшелонированные минные заграждения и оборудовали в устье Финского залива и Ирбенского пролива минно–артиллерийские позиции. На коротком участке островов Гогланд, Большой Тютерс и Найсаар – Порккалауд было выставлено более 11000 противолодочных якорных, донных, контактных и неконтактных мин. Кроме того, в районе Нарген – Порккалауд были выставлены сплошные противолодочные сети. Каждый выход подводных лодок на боевые позиции был сопряжен со смертельным риском. Деятельность подводных лодок КБФ была полностью парализована. В период вынужденного безделья отношения командира подводной лодки «С–13» с командованием бригады ПЛ значительно ухудшились. После успешной атаки «Хелене» удача изменила боевому подводнику. Больше года его боевой счет не пополнялся. Только в средине 1944 года подводные лодки снова активизировали свою боевую деятельность.
И вот новая победа. В октябре 1944 года подводная лодка «С–13» под командованием Маринеско А.И. уничтожает фашистский транспорт «Зигфрид» водоизмещением 563т. Ему присваивается очередное воинское звание капитан 3 ранга. Дивизион подводных лодок, в который входила «С–13», базировался на порт Турку (Финляндия). Основным методом использования подводных лодок в этот период было крейсерство в заданном квадрате в районах Лиепаи, Виндавы и на подходах к Данцигской бухте.
Вечером 30 января 1945 г. Подводная лодка «С–13» под командованием капитана 3 ранга Маринеско А.И. осуществляла поиск противника в надводном положении.
–Транспорт, слева по курсу в охранении сторожевика! – доложил сигнальщик. Огромный транспорт фашистов, вышедший из бухты Данциг, приближался к банке* Штольпе. Решение пришло мгновенно.
–Боевая тревога, торпедная атака! – скомандовал Маринеско. – Атакуем в надводном положении! Оба, полный вперед! Пользуясь плохой видимостью, командир принял решение атаковать противника со стороны берега. Чтобы занять выгодную позицию, надо было увеличивать скорость.
–Оба, самый полный вперед! – следует очередная команда в машинное отделение.
–Товарищ командир, дизеля требуют текущего ремонта. Могут не выдержать, 18 узлов – это предельно допустимая скорость,– докладывает старший механик, но командир стоит на своем.
Как утверждает писатель Леонов Б.Г. атакуемый транспорт шел в сопровождении мощного охранения, в состав которого входили миноносец «Леве» и тральщик–торпедолов ТК–19, следом за лайнером вышел крейсер «Адмирал Хиппер», эскадренный миноносец ТС–36 и три тральщика.
Даже в крейсерском положении подводная лодка сидит в воде не очень–то высоко. Фашисты принимают её за свой сторожевой катер. Она полным ходом несется к берегу, не выключая ходовых огней. В 23 часа 15 минут, заняв выгодную позицию, с расстояния 12 кабельтовых подводная лодка производит трёхторпедный залп. Все три торпеды попадают в цель. Атакованное судно идет ко дну. Как выяснилось чуть позже, жертвой этого залпа оказался лайнер «Вильгельм Густлов» водоизмещением 24 тысячи тонн. На борту потопленного лайнера находились около 9 тыс вражеских солдат, матросов и офицеров,
в том числе около 4000 подводников, эвакуировавшихся из Данцига,
которыми можно бы было укомплектовать экипажи 70 подводных лодок. Главнокомандующий фашистской армией А.Гитлер, узнав об этой
потере, приказывает объявить трехдневный траур по всей Германии.
Говорят, что командира подлодки, потопившей лайнер «Вильгельм
Густлов», он назвал врагом Рейха №1. Такая версия имеет под собой довольно серьёзную основу, так как «строительство лайнера проводилось по личному заказу фюрера фашистской Германии Адольфа Гитлера». Назвав таким именем суперсовременный лайнер Гитлер хотел увековечить имя своего сподвижника из Швейцарии нациста Вильгельма Густлова. Строительство нового лайнера водоизмещением 25484 брт. было завершено перед самым началом Второй мировой
войны. Это было комфортабельное пассажирское судно, рассчитанное
на 1800 пассажиров. Экипаж судна насчитывал 1465 человек. На нём
имелись каюты первого и второго классов и «люкс». Помимо кают для
высокопоставленных партийных функционеров на судне имелась каюта для бесноватого фюрера НСДП Адольфа Гитлера. Все каюты для лиц «высшего света» Германии были отделаны с особым шиком. Помимо шикарных кают на судне имелся громадный театральный зал, танцевальный зал с паркетным полом, спортивный зал и громадный бассейн с системой подогрева воды. На каждой пассажирской палубе имелись бильярдные залы, курительные салоны, бары и рестораны.
Первый рейс пассажирское судно «Вильгельм Густлов» совершило
в апреле 1938 года на Канарские острова. На его борту находились
главари СА, СС и СД. В одном из последующих рейсов «Вильгельм
Густлов» совершил специальный заход в английский порт Тильбери,
где его с нетерпением ожидали немцы, проживающие в Англии, но поддерживающие агрессивную политику фашистской Германии. Забрав на борт приспешников фюрера, «Вильгельм Густлов» взял курс в открытое море, предоставив им возможность участвовать в плебисците по захвату Австрии.
В начале Второй мировой войны «Вильгельм Густлов» был переоборудован в госпитальное судно, а в1942 году стал плавучей базой флотилии подводных лодок Германии На нём были установлены зенитные орудия, тренажеры и кабинеты для занятий и тренировок курсантов-подводников. Большинство пассажирских кают были переоборудованы под каюты офицерского состава и кубрики для курсантов–подводников. Нетронутыми остались только апартаменты Гитлера. Они дожидались «лучших времен», которые так и не наступили для бесноватого фюрера. Роскошный лайнер вместе с его обитателями 30 января 1945 года ушел на дно Балтики.
Вскоре боевой счет капитана 3 ранга А.И.Маринеско и экипажа ПЛ «С–13» увеличился ещё на 14660 тонн. 10 февраля 1945г. «С–13» атаковала и утопила, поразив двумя торпедами, транспорт «Генерал Штойбен», на борту которого находилось около 3 тысяч немецких солдат и офицеров. За эти успехи все члены экипажа легендарной подводной лодки «С–13» были награждены орденами и медалями. Александр Иванович был награжден орденом Красного Знамени. Большинство подводников уничтожение лайнера «Вильгельм Густлов» считали «атакой века».
Официальные правительственные круги считали по-своему. Ассоциация подводников Одессы неоднократно направляла свои предложения о присвоении подводнику № 1 звания Героя Советского Союза в партийные и советские органы, но неизменно получала отказ или вообще не получала ответа.
Все попытки пробить эту стену молчания оканчивались неудачей. Наконец городские власти милостиво разрешили установить мемориальную доску на стене общеобразовательной школы № 105. Инициативная группа под руководством бывшего командира подводной лодки «М-351», автора книги «Как я не стал адмиралом», капитана 1 ранга Белозёрова Ростислава Алексеевича установила мемориальную доску из белого мрамора на стене ОСШ № 105. Окончив работу, они решили сфотографироваться на фоне стены под вновь открытой мемориальной доской в честь легендарного подводника А.И.Маринеско. 10 членов инициативной группы, одетых в парадную форму, стали полукругом. Перед ними на стульях разместились пятеро женщин- учителей школы, они же жёны подводников.
Фотограф тщательно выдержал все условия проявления и закрепления плёнки и отретушировал её. Фотография получилась на славу. Не фотография,а шедевр фотоискусства. Каждый член инициативной группы получил по одному экземпляру фотографии. Вдоволь налюбовавшись удачной фотографией, один из членов инициативной группы предложил вручить её кому-то из членов Политбюро ЦК КПСС с ходатайством о восстановлении исторической справедливости и награждении А.И.Маринеско звездой Героя Советского Союза. Долго судили и рядили, как это сделать. Встретиться с партийным функционером такого ранга в те далёкие времена было так же сложно, как выиграть миллион по облигации трёхпроцентного займа. Один из присутствующих даже рассказал анекдот:
Однажды мыши, удручённые участившимися случаями нападения местного кота, собрались на совет. Главным и единственным вопросом Совета был вопрос о нейтрализации активности кота и исключения потерь среди мышиного населения.
-Кота надо как можно скорее уничтожить, — заявил первый из выступавших.
— Уничтожить кота нам не по плечу, — заявил другой. – Надо просто привязать к хвосту кота пустую консервную банку, чтобы он не мог незаметно появляться в нашем мышином царстве. Мыши дружно зааплодировали. Когда бурные аплодисменты затихли, на сцену поднялся маленький, глупый мышонок.
— А кто привяжет к хвосту кота консервную банку? – спросил он.
В зале наступила гробовая тишина.
Вдруг один из членов инициативной группы робко спросил:
-А текст обращения к Правительству СССР разработан?
-Конечно, — ответил Ростислав Алексеевич. – Даже целых три экземпляра.
— А можно мне с ним ознакомиться? — всё так же нерешительно попросил тот.

— Да ради бога, как говорят атеисты, — улыбнулся Белозёров, достав из портфеля, лежавшего чуть в отдалении, листок бумаги с печатным текстом.- Когда придумаете что-нибудь путное, поделитесь своими соображениями.
Как бы там ни было, но многолетние усилия группы энтузиастов всё-таки увенчались успехом.
5мая 1990 года по ходатайству общества подводников и требованиям общественности Александру Ивановичу Маринеско было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Его именем названы корабли, учреждения и улицы. На памятных зданиях установлены мемориальные доски.
Указом Президента СССР двадцати пяти гражданам нашей страны присвоено Звание Героя Советского Союза. Восемнадцати из них это звание присвоено посмертно. Первым в этом списке стояло имя нашего земляка – Александра Ивановича Маринеско.
Училище, которое в свое время оканчивал Александр Иванович, тоже названо его именем.
8 мая 1999 года в Одессе установлен памятник герою–подводнику. На этом памятнике высечено стихотворение другого командира подводной лодки Героя Советского Союза И.И. Фисановича:

Нет выше счастья, чем борьба с врагом,
И нет бойцов, подводников смелей,
И нет нам почвы тверже под ногами
Чем палубы подводных кораблей.
После присвоения звания Героя Советского Союза слава о
подводнике №1 стала достоянием всё более широких масс общественности. Большую роль в этом процессе играет одесская Ассоциация подводников имени А.И. Маринеско, которым руководит капитан 1 ранга в отставке Лифшиц Е.С.

Глава 2. РОЖДЕНИЕ ГОРОДА МОРСКОЙ И БОЕВОЙ СЛАВЫ

Основные вехи в истории развития Одесского мореходного училища тесно связаны с историей портового города Одессы. Поэтому есть необходимость обратиться к историческим событиям более чем двухвековой давности, которые расскажут нам о зарождении и развитии порта Одесса, деятельности морских учебных заведений в нашем городе, а также о судьбах людей, которые имели честь в них учиться.
Залив, расположенный в северо-западной части Черного моря, был известен ещё древнегреческим мореплавателям как удобное убежище для судов. В 1Х–Х111 веках территория Северного Причерноморья входила в состав древнерусского государства. Через него проходил важнейший торговый путь «из варяг в греки».
В начале ХV века на месте сегодняшней Одессы возникло поселение Хаджибей, которое со временем вошло в состав Турции.
К началу ХV111 века Россия представляла собой огромное государство, простиравшееся от берегов Балтийского моря до Тихого океана. В условиях крепостнического строя в стране началось бурное развитие промышленности и торговли. Однако побережье Балтийского моря, захваченное шведами и побережье Чёрного моря, выход в которое контролировали кочевники–татары, не давали России развивать культурные, промышленные и торговые связи с Европой и другими странами. Выход России в исторически короткий срок на берега Балтики в конце ХV11 века и Черного моря – в начале ХV111 века и создание мощного военно-морского флота на берегах Балтийского и Черного морей, дали толчок к развитию морского судоходства. Началось строительство отечественных верфей и подготовка собственных кадров, способных водить корабли и морские суда. Конечно, в первую очередь перед государством стояла задача создать мощный военный флот. Следуя этой необходимости, правительство России занялось созданием центров кораблестроения на Балтийском и Чёрном морях. На Балтике таким центром стал Санкт-Петербург, а на Чёрном море – Херсон, основанный в 1778 году. Здесь были созданы Адмиралтейство, верфи, магазины и различные портовые сооружения. Наряду с линейными кораблями и фрегатами херсонские судоверфи начали строительство парусных и гребных судов. Офицеры и матросы первое время присылались с Балтийского флота, а в 1787 году в Херсоне был основан Морской корпус, готовивший морских офицеров для Черноморского флота. Рядовой состав кораблей Военно-морского флота комплектовался путём рекрутских наборов. Он подразделялся на матросов, пушкарей и морских солдат. Вот они–то после демобилизации со временем и стали резервом для пополнения команд торговых судов. Вслед за Херсоном на Чёрном море появились ещё две базы Черноморского флота Таганрог и Севастополь (1783 год), ставший впоследствии главной базой Черноморского Флота.
Во время русско-турецкой компании (1787 – 1791г.г.) 14 сентября 1789 года крепость Хаджибей была взята штурмом и вошла в состав России.
Первый проект строительства Одесского порта и города на месте крепости Хаджибей составил инженер–полковник русской армии Деволан. В проекте, представленном русской императрице Екатерине Второй, он отмечал особо удобные подходы и места для стоянки кораблей и возможность их захода в гавань в любое время года. Одесский залив не замерзал.
27 мая 1794 года последовал Указ Императрицы Екатерины II
“Рескрипт Де-Рибасу”:
“Уважая выгодное положение Гаджибея при Черном море и сопряженные с этим пользы, признали мы нужным устроить тамо военную гавань, купно с купеческою пристанью. Для перевозки оных в Гаджибей, можете брать суда из гребного флота, из которого и служителей к производству проведенных работ употребляйте, без изнурения их однако же излишними трудами, производя по вашему рассмотрению плату заработанных денег. По прочим же надобностям вашим имейте вы во всем относится к упомянутому генералу графу Суворову – Рымниковскому и требовать его наставлений, как в самом производстве работ, так и в пособии на оные деньгами, могущими оставаться, по хозяйственному его распоряжению, от сумм вообще для крепостных строений отпускаемых, для чего и отчеты в издержках ему представлять имеете”.
Русский и украинский народы возвращались на свои исконные земли, на места поселения древних славянских племён.
Первым начальником порта был назначен вице–адмирал Иосиф Де–Рибас. Одновременно была учреждена особая экспедиция “Строение гавани и города Гаджибей с купеческой пристанью”

Краткая справка: Де–Рибас Иосиф Михайлович родился в 1749 году. Основатель города и первый одесский градоначальник /1794 – 1797/, вице – адмирал. На русскую службу поступил по предложению фаворита Екатерины II графа Орлова. За участие в сражениях с турецким флотом (захватил остров Березань, чем облегчил штурм города Очакова) он награжден орденом Святого Владимира III степени.
В 1998 году было закончено строительство здания морского пассажирского вокзала, к стене одного из павильонов которого была прикреплена мемориальная доска с надписью: “Здесь 22 августа (2 сентября) 1794 г. были заложены первые сооружения, положившие начало строительству порта и города Одессы”.
Грузооборот порта растет не по дням, а по часам. Через одесский порт вывозится хлеб, овощи и фрукты, вино и кожи, производимые в Новороссии. Главным предметом морских перевозок был хлеб. В интересах купцов и крупных помещиков юга страны царское правительство вынужденно было выделять средства на укрепление и развитие одесского порта.
В 1802 году русский император Александр I специальным Указом установил статус города Одессы, как портового города. В 1803 году в одесский порт заходили 500 иностранных кораблей из 900, посетивших Черное море. А в 1805 году в порт заходили уже 666 иностранных и 496 каботажных судов. Было вывезено 7 миллионов пудов пшеницы.
Значительную роль в развитии порта и превращения города в крупный транзитный порт для иностранных товаров сыграло учреждение в Одессе порто – франко /вольной гавани/, просуществовавшей с 1819 по 1859 год. Разрешение беспошлинного привоза привело к тому, что Одесса стала пунктом для складирования сравнительно дешевых иностранных товаров, распространявшихся отсюда по всей России, открывались банкирские дома, богатело купечество. Для развития же отечественной промышленности введение порто – франко было крайне невыгодным и усиливало зависимость России от иностранного капитала.
В 1828 году между Одессой и Евпаторией начал впервые курсировать пароход “Одесса”. В последующие годы было налажено морское сообщение между Одессой и кавказскими, а затем и дунайскими портами.
Развитие судоходства и возросшее экономическое значение Одессы предъявляли новые, все более значительные требования к порту, но он их удовлетворить не мог. Порт был тесным. Уровень погрузочно-разгрузочных работ был крайне низок.
В 1833 году было создано первое “ Черноморское пароходное общество”, имевшее в своем распоряжении два парохода, команды которых в основном состояли из иностранцев. С целью ограничения количества иностранцев в судовых командах были организованы “цеха вольных матросов” с освобождением добровольно вступавших в них от оброков, рекрутских наборов и прочих феодально-крепостнических повинностей. На этих же условиях в порту организовывались артели стивидоров* и грузчиков.
Наличие этих льгот и сравнительная дешевизна иностранных товаров, обуславливающих существование порто – франко, создали Одессе ложную репутацию вольного города и она рисовалась раем для всех. Однако в действительности уже с первых лет своего существования Одесса была городом больших социальных контрастов. В городе на

всех улицах стояли заваленные товарами лавки купцов. В роскошных особняках и ресторанах растрачивались богатства, созданные народом. Огромные прибыли получали фабриканты, заводчики, коммерсанты и маклеры. А на окраинах города, в наполовину ушедших в землю лачугах, мазанках и сырых подвалах ютился рабочий люд. В отбросах на свалках рылись в поисках чего–либо съестного изголодавшиеся тряпичники – люди без определенного места жительства (бомжи).
Еще одно пароходство, так называемая Одесская (Новороссийская) пароходная экспедиция, ведавшая торговым мореплаванием и на Черном, и на Азовском морях, /основанная в 1844 году/ имела в своем распоряжении пять пароходов, построенных в Англии. Для внешнеторговых сообщений фрахтовался главным образом иностранный флот. В 1851 году паровой флот Одесского филиала Новороссийского пароходства состоял из 12 единиц. Но дальнейшая торговля морем и рост города и порта были прерваны на несколько лет Крымской войной 1853 – 1856 гг.
В мае 1857 года было основано Русское общество Пароходства и Торговли (РОПИТ), сыгравшее большую роль в развитии отечественного торгового мореплавания и оборудования портов на Черном и Азовском морях.
Огромное экономическое значение Одесского порта требовало неотложных мер по усовершенствованию портового хозяйства. В середине ХIХ столетия Одесса заняла первое место в Европе по вывозу хлеба.
Значительный приток в Одессу пришлых людей способствовал быстрому увеличению численности населения города. В 1849 году в Одессе проживало 86 тысяч человек; в 1897 году по данным первой всероссийской переписи, число жителей города возросло до 403,8 тысяч, а в 1904 уже достигло почти 500 тысяч человек.
В 1865 году город был связан первой железнодорожной линией с югом Украины, а в 1866 году Карантинная железнодорожная ветка соединила Одесский порт с транспортной сетью Украины.
В Одессе семидесятых годов Х1Х столетия, кроме крупных судоремонтных и железнодорожных мастерских насчитывалось свыше 132 фабрик и заводов, в которых было занято 2751 человек. В мастерских города работало 8 тысяч ремесленников с учениками. На 593 пароходах, баржах и на 2034 парусных судах, заходивших в 1870 году Одесский порт, было занято 21 тысяча матросов. В самой же Одессе в 1899 году уже насчитывалось 35 тысяч рабочих, причем не менее 30 процентов их этого числа составляли портовые рабочие.
Среди предприятий города, а их в 1903 году в Одессе насчитывалось 430 фабрик и заводов, крупнейшим был порт. Территория порта была распределена между различными царскими ведомствами и торговыми компаниями. Отдельные пристани предназначались для Русского общества пароходства и торговли, для пароходств Добровольного флота, Русского Дунайского пароходства, “Мессаджери Мариттим’’, “ Северо–Германского Ллойда”, “Мариттима Италиана” и других. Часть Нового мола находилась в пользовании Российского транспортного и страхового обществ, грузовые и пассажирские пароходы которых поддерживали сообщение между русскими портами Черного моря. Часть мола была отведена для пароходства Карапатницкого, суда которого ходили из Одессы в Азовское море. А дальше шло такое же распределение по частям Практической набережной и Военного мола между пароходствами Коваленко, Шавалде , Васильева , “Георгий и Орион” и тому подобное. Пароходству Фальцвейна, суда которого совершали рейсы по линии Одесса – Херсон, также принадлежала часть территории порта.
За годы первой мировой войны, иностранной военной интервенции и гражданской войны порт пришел в упадок. Почти все сооружения были уничтожены, а приписанные к Одесскому порту суда в большинстве своем были взорваны, потоплены или уведены за границу. Отсутствие грузовых и пассажирских судов, бесконечные войны и разруха окончательно омертвили порт. Грузчики и моряки разбрелись в поисках работы. Значительная часть рабочих Одессы продолжала еще воевать на Польском и Врангелевском
даже единственными путями снабжения не только отдельных армий, но и целых фронтов.
Значительно возросла роль морского флота в общей транспортной системе страны, поскольку железные дороги оказались или разрушенными, или чрезвычайно перегруженными. Для улучшения руководства морским флотом на черноморском театре военных действий Черноморское и Азовское сухогрузные пароходства объединились в одно пароходство Черноморско-Азовское. Вся работа была направлена на обеспечение стойкой обороны приморских городов, портов, военно-морских баз и эвакуацию на восток промышленных предприятий и населения. Все морские службы Черноморского пароходства и Одесского порта с первых дней войны привели в действие мобилизационные планы, по которым флот был переведен на военное положение. Вся работа проводилась в новых военных условиях. В боевую готовность были приведены и военные корабли, базирующиеся в военной гавани порта Одесса. Общее руководство подготовкой Одесского порта и судов к действиям в условиях военного времени осуществлял Пахом Михайлович Макаренко, старый моряк, выпускник Одесского мореходного училища 1931 года, прошедший путь от простого матроса до капитана дальнего плавания. Начальником Одесского морского порта он был назначен в 1939г. Весь период 73–дневной героической обороны Одессы он руководил портом и одним из последних ушёл на маленьком лоцманском катере «Сиваш» в Севастополь с пятью работниками порта и ценными документами.
Военная обстановка сложилась так, что Одесса, не находившаяся в непосредственной близости к государственной границе, вскоре после начала войны стала прифронтовым городом. Ценою больших потерь противник быстро приближался к Одессе. В первых числах июля по решению Государственного Комитета началась эвакуация из города Одессы и области важнейших предприятий. В порту скопились тысячи автомашин и вагонов, груженых станками, ценными сырьем и материалами. Приходили эшелоны эвакуированных людей из Молдавии, Западной Украины, для доставки их в Новороссийск, Мариуполь, Ростов и другие порты на Чёрном и Азовском морях.
Утром 22 июля на порт и город был совершен первый массированный налёт вражеской авиации. Были нанесены повреждения портовым сооружениям, холодильнику и судам, стоявшим у причалов. В этот же день в порт пришёл караван судов под прикрытием крейсера “Коминтерн”. В момент захода в порт теплохода “Курск” /капитан выпускник Одесского морского техникума В.Я.Трущ/ налетели немецкие самолеты. “Курск” получил значительные повреждения от осколков бомб. В корпусе судна было насчитано 180 осколочных пробоин. С этого дня начались регулярные налёты вражеской авиации на порт. Невзирая на продолжительность воздушных тревог и частые бомбардировки, работы на причалах не прерывались, быстро грузились большие и малые суда и смело выходили в море.
22 июля в Новороссийск вышел теплоход “Кубань”. Вел судно выпускник Одесского техникума капитан Г.И.Вислобоков. В трюмах судна было оборудование холодильника.
24 июля вышел из порта теплоход “Ворошилов” /капитан выпускник техникума А.Ф. Штанцберг/ нагруженный до отказа заводским оборудованием и принявший на борт около 3000 пассажиров из числа гражданского населения.
В течение июля из порта было отправлено 46000 раненых бойцов и командиров и эвакуируемых граждан. Всего за июль портовики обслужили перегрузочными операциями 67 судов.
Большую работу по эвакуации народнохозяйственных грузов из Одессы и планированию доставки боеприпасов на фронт провел командир водных перевозок при штабе Черноморского флота выпускник Одесского техникума А.Е.Данченко.
Весь период первого этапа обороны, характеризующийся маневренными оборонительными боями на подступах к Одессе, порт продолжал работать бесперебойно, так как железнодорожное сообщение прекратилось. Порт остался единственной транспортной артерией.
Убедившись в невозможности взять город с ходу, противник продолжал атаковать наши части, решил уничтожить порт дальнобойной артиллерией и парализовать морскую коммуникацию. Для портовиков наступили особенно тяжёлые дни. Теперь непрекращающиеся бомбардировки порта сочетались с ожесточенным артиллерийским обстрелом. Несмотря на это портовики продолжали работу по погрузке на суда раненых защитников Одессы.
28 августа к причалам военного мола пришвартовались теплоходы «Армения», капитан В.Я. Плаушевский – выпускник Одесского морского техникума/ и “Грузия”, капитан Габуния В.А. Потребовалось всего 2.5 часа, чтобы погрузить на эти суда 10 тысяч раненых и несколько тысяч тонн грузов и отправить их по назначению.
Попытки гитлеровцев взять город рушились одна за другой. Преодолевая все препятствия, прорвались в осажденный город героические экипажи судов “Курск” (капитан В.Я.Труш), «Калинин» (капитан И.Ф.Иванов), “Ногин’’ (капитан П.Л. Безайс), “Белосток” (капитан И.М.Письменный), “Крым” (капитан Р.Ю.Слипко, “Ураллес”(капитан И.Ф.Короткий, “Кубань” (капитан Г.И.Вислобоков), «Фабрициус» (капитан М.И Григор), «Армения» (капитан В.Я.Плаушевский), Ворошилов» (капитан А.Ф.Шанцберг) “Василий Чапаев”, “Ташкент” и другие. Большинство капитанов, — выпускники Одесского морского техникума. Экипажи этих судов включались непосредственно в разгрузку и погрузку судов, стояли сами у лебёдок, стропили тяжеловесы, отражали налеты вражеской авиации.
Экипаж старого пассажирского судна “Пестель/ капитан – выпускник Одесского морского техникума С.Н.Кушнаренко/ только за один рейс шесть раз подвергался атакам бомбардировщиков врага. Сотни бомб и снарядов посылал враг на пароход “Курск”, но он продолжал ходить по маршруту Одесса – Севастополь, а 24 августа экипажем “Курска” был сбит бомбардировщик противника.
Оборона Одессы сыграла выдающуюся роль в общем ходе Отечественной войны и способствовала выполнению стратегических планов нашего командования – приостановить натиск фашистских войск и подготовить начавшееся в декабре контрнаступление частей Красной Армии на важнейших направлениях.
30 сентября 1941 года Верховное Главнокомандование приняло решение об эвакуации Одессы и переброске частей одесского оборонительного района на помощь войскам, защищавшим Крым. Военный совет оборонительного района разработал подробный план эвакуации. Планирование подачи транспортов и обеспечение их безопасности в море осуществлялось штабом Черноморского флота.
Портовикам и экипажам судов была поставлена трудная и ответственная задача. Им предстояло вывезти тысячи граждан, рабочих и инженеров заводов, работавших до последних дней на оборону, героических воинов гарнизона.
16 октября 1941 в 05часов 10 минут последний транспорт, на борту которого находился арьергард воинских частей оборонявших Одессу, вышел в море. Меры оперативной маскировки оказались настолько эффективными , что после ухода из Одессы последнего эшелона противник ещё в течение шести часов обстреливал передний край обороны и наносил авиационные удары по городу и порту. Несмотря на летную погоду, последний конвой был обнаружен немецкими самолетами только во второй половине дня.
Всего из Одессы было вывезено около 86 тысяч человек личного состава с вооружением и техникой и 15 тысяч граждан Одессы.
Только к вечеру 16 октября фашисты решились войти в город Одессу.
3 ноября 1941 года в Одессе были расклеены объявления, требовавшие от всех работников водного транспорта немедленной регистрации в оккупационной морской военной организации, помещавшейся по улице Гоголя, 3. За отказ от регистрации румынская власть грозила арестом и расправой. Жертвами этих репрессий стали сотни тысяч одесситов. Было уничтожено свыше 200 тыс.человек.
В разрушенном порту начались строительно–восстановительные работы. Использовался только ручной труд, механизмов не было. В порту ощущался большой недостаток рабочей силы. Одесситы не хотели работать на оккупантов. Тогда губернатор Алексяну издал 18 марта 1942 года приказ об обязательной трудовой повинности и о наказаниях длительным тюремным заключением и ссылкой в концлагеря за нарушение такового. Этот приказ оккупанты проводили со свойственной им жестокостью. Положение одесситов, прибывших на работы в порт по приказу было очень тяжёлым. Рукоприкладство считалось нормальным явлением. На работу надо было являться чуть свет, а домой отпускали поздно ночью.
В длинной цепи преступлений фашистов особое место занимал насильственный угон в рабство в Германию мирного населения страны. За годы оккупации в рабство в Германию было угнано 56 тысяч человек взрослых и 22 тысячи детей. Через Одесский порт доставляли на баржах на запад молодежь из других районов страны.
Летом 1942 года оккупационные власти опубликовали в местной одесской печати объявление о наборе в мореходную школу “Шкуале Марине де коммерчиалле”, которую разместили в помещении Одесского мореходного техникума на улице Канатной, 8. Так при румынах стали называть улицу Свердлова. Школа была частная, принимали юношей с семиклассным образованием на судоводительский и судомеханический факультеты. Молодежь, мечтавшая о получении морского образования еще при советской власти и не желавшая тратить время зря в период временной оккупации, решила , что лучше учиться, чем быть отправленным в рабство в Германию или отбывать трудовую повинность в Одессе. Так несколько десятков одесситов оказались в румынской мореходной школе: были укомплектованы две группы: судоводителей и судомехаников по 25 человек в каждой. Эта мореходная школа существовала недолго. В связи с наступлением советских войск на Одессу, школа была закрыта.
Каких – либо официальных документов о работе школы не сохранилось. Румынская администрация школы, покидая Одессу, всю документацию сожгла. О том, чем занимались учащиеся, рассказывал Владимир Сергеевич Ланг и Иосиф Иосифович Басюркин, бывшие ученики этой школы:
– Преподаватели в школе были те же самые, что преподавали в Одесском морском техникуме до войны. Судоводительский факультет возглавлял
В разрушенном порту начались строительно–восстановительные работы. Использовался только ручной труд, механизмов не было. В порту ощущался большой недостаток рабочей силы. Одесситы не хотели работать на оккупантов. Тогда губернатор Алексяну издал 18 марта 1942 года приказ об обязательной трудовой повинности и о наказаниях длительным тюремным заключением и ссылкой в концлагеря за нарушение такового. Этот приказ оккупанты проводили со свойственной им жестокостью. Положение одесситов, прибывших на работы в порт по приказу было очень тяжёлым. Рукоприкладство считалось нормальным явлением. На работу надо было являться чуть свет, а домой отпускали поздно ночью.
В длинной цепи преступлений фашистов особое место занимал насильственный угон в рабство в Германию мирного населения страны. За годы оккупации в рабство в Германию было угнано 56 тысяч человек взрослых и 22 тысячи детей. Через Одесский порт доставляли на баржах на запад молодежь из других районов страны.
Летом 1942 года оккупационные власти опубликовали в местной одесской печати объявление о наборе в мореходную школу “Шкуале Марине де коммерчиалле”, которую разместили в помещении Одесского мореходного техникума на улице Канатной, 8. Так при румынах стали называть улицу Свердлова. Школа была частная, принимали юношей с семиклассным образованием на судоводительский и судомеханический факультеты. Молодежь, мечтавшая о получении морского образования еще при советской власти и не желавшая тратить время зря в период временной оккупации, решила , что лучше учиться, чем быть отправленным в рабство в Германию или отбывать трудовую повинность в Одессе. Так несколько десятков одесситов оказались в румынской мореходной школе: были укомплектованы две группы: судоводителей и судомехаников по 25 человек в каждой. Эта мореходная школа существовала недолго. В связи с наступлением советских войск на Одессу, школа была закрыта.
Каких – либо официальных документов о работе школы не сохранилось. Румынская администрация школы, покидая Одессу, всю документацию сожгла. О том, чем занимались учащиеся, рассказывал Владимир Сергеевич Ланг и Иосиф Иосифович Басюркин, бывшие ученики этой школы:
– Преподаватели в школе были те же самые, что преподавали в Одесском морском техникуме до войны. Судоводительский факультет возглавлял Михаил Фёдорович Шаповалов, он же читал слушателям школы астрономию, навигацию, лоцию, теорию девиации. Морскую практику читал капитан дальнего плавания А.А.Фёдоров. Судомеханическим факультетом руководил Павел Корнеевич Нудьга. Директором школы был Алексей Александрович Алексеев. К преподавателям бывшего морского техникума добавился священнослужитель, который читал Закон Божий. Учащиеся носили на гражданской одежде нарукавные знаки с аббревиатурой “SMC” /мореходная школа/. Это помогало при встречи в городе с румынскими военными патрулями избегать ареста юношей с целью угона в Германию.
10 апреля 1944 года войска 3–го Украинского фронта освободили Одессу. Одесский морской техникум возобновил прием студентов. Первым исполняющим обязанности директора Одесского морского техникума после освобождения города Одессы от немецко-фашистских захватчиков остался М.Ф.Шаповалов.
Всех бывших учащихся румынской мореходной школы пропустили через мандатную комиссию и призвали в Советскую армию. Часть учеников, которые не достигли призывного возраста, перевели на судостроительное отделение. Некоторые из этих учеников, закончив Одесский морской техникум, переквалифицировались и стали судоводителями. Из них получились прекрасные судоводители, а трое из них: Ланг Владимир Сергеевич,1925г. рождения, Басюркин Иосиф Иосифович,1927 г. рождения и Дёмин Сергей Сергеевич стали капитанами дальнего плавания. При этом Дёмин С.С.,
после списания на берег ещё 31 год проработал в Одесском высшем мореходном училище, окончил аспирантуру и успешно защитил кандидатскую диссертацию.
Получив звание профессора, он несколько лет проработал заведующим кафедрой “Управление судном”. Он написал десятки научных трудов и стал соавтором учебника “Управление судном” для морских вузов страны.

Глава 7. РЕОРГАНИЗАЦИЯ МОРСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Близился исторический день Победы над фашистской Германией и её сателлитами. Для победоносного завершения войны советский народ отдавал фронту все силы. Советское правительство, предвидя огромное значение морского транспорта в восстановлении и развитии экономики страны, принимает решение о реформе морского образования.
5 марта 1944 года вышло постановление Государственного Комитета Обороны “О мероприятиях по подготовке командных кадров Морского
Флота”, которое предусматривало создание сети морских учебных заведений.
В июне 1944 года приказом Народного Комиссара Морского флота СССР все морские техникумы страны были реорганизованы в мореходные училища, а Ленинградский и Владивостокский техникумы – в высшие мореходные училища. В приказе Наркома Морского флота говорилось:
–Немедленно начать набор курсантов в училища, широко их популяризируя, для чего: дать объявления в газеты и по радио; установить на улицах стенды и плакаты; прочитать доклады в школах и провести для их выпускников “День открытых дверей”. Особое внимание обратить на прием детей моряков и детей лиц, погибших на фронтах Великой Отечественной войны”.
Этот пункт приказа положил начало широкому комплексу мероприятий по привлечению молодежи в училище.
В это же время в Одессе на базе Одесской мореходной школы было организовано Одесское высшее мореходное училище, которое вскоре перебралось на улицу Дидрихсона, 13, и продолжило свое существование уже самостоятельно. Одесская мореходная школа превратилась в Одесское высшее мореходное училище.
Начало было нелёгким. В считанные месяцы требовалось провести набор курсантов, обеспечить их жильем, продовольствием и вещевым имуществом, утвердить штаты командно–преподавательского состава, разработать и утвердить новые учебные планы, программы обучения курсантов, правила внутреннего распорядка, положения о прохождении производственной практики, о военно–морской подготовке, подготовить учебные классы, аудитории, кабинеты, лаборатории и производственные мастерские.
Большая заслуга в подготовке училища к успешному началу деятельности в новом качестве принадлежит преподавателям В.М.Захарову, П.К.Нудьге, И.С. Заморокову, В.М. Никольскому и Г.С. Сачковскому.
Летом 1944 года в Одессу съехались много молодых людей, привлеченных романтикой морских странствий. В вагонах теплушках со всех концов необъятной страны советов они стекались в Одессу.
Многие из них никогда не видели моря и как моряки увидев после долгого пребывания в море кричат :
–Земля! Я вижу землю.
Так и многие будущие курсанты, впервые увидев море, исступленно кричали:
–Море! Я вижу море!
Они радостно обнимались, швыряли в воздух свои убогие кепчонки и навсегда прирастали душой к этой загадке природы.
–Правда, когда мы перевели свои взгляды на Одесский порт,– вспоминает один из первых бывших курсантов Одесского мореходного училища первого послевоенного набора Б.Г.Леонов, впервые увидевший море, – радость погасла. Эйфория сменилась болью от вида разрушенных бомбами и снарядами портовых сооружений, рухнувших в воду портальных кранов. На акватории порта не было видно ни одного судна или хотя бы маленького катера. Когда мы оказались на Приморском бульваре, в глаза бросились до основанья вырубленные деревья на его склонах. Фашисты очень боялись партизан и не пощадили даже деревья.
Прямо “ с колес” кандидаты для поступления в училище, размещались в экипаже, расположенном на улице Греческая, 9, ставились на котловое довольствие и на следующий же день шли на вступительные экзамены. В тот памятный 1944 год конкурс на различные специальности был от 15 до 20 человек на место. Город ещё находился на военном положении. Действовал комендантский час. Ночью соблюдался режим затемнения. Электроснабжение в ночное время отключалось. Время от времени вражеская авиация делала попытки бомбить город. Фашистские стервятники никак не могли успокоиться, что при бегстве из города не успели уничтожить Оперный театр. Теперь их авиация пыталась наверстать упущенное. К счастью это варварство им не удалось.
После успешной сдачи вступительных экзаменов, кандидаты для поступления в училище проходили мандатную комиссию и лишь после этого имели право участвовать в конкурсе. Те, кто после мандатной комиссии проходил по конкурсу, зачислялся в училище, после чего вновь принятые в училище курсанты, отправлялись в ближайшие районы области на заготовку на зиму для училища картошки, капусты и других овощей.
1 сентября 1944 года в Одесском мореходном училище официально начался первый учебный год. В честь этого события состоялось торжественное построение всего личного состава училища, на котором присутствовали представители партийных и советских органов города Одессы.

Первые годы существования училища в новом качестве были очень трудными. Не хватало учебников, наглядных пособий, оборудования в классах и мастерских. Преодолевать эти трудности курсантам помогали опытные педагоги и наставники. Многие из них преподавали ещё до войны в Одесском морском техникуме. Среди гражданских преподавателей и офицеров не было лиц с учёными степенями, но с первых же дней существования училища вопросам качественного обучения и воспитания курсантов уделялось огромное внимание.

Глава 8. ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВЛАДИМИРА ШИФА ПРЕПОДАВАТЕЛЯ ОМУ им. А.И.МАРИНЕСКО ОНМА

Вот как описывает послевоенные годы обучения в Одесском мореходном училище его выпускник, а в последующем и преподаватель отделения механизации портов Владимир Шиф, который летом 1944 года не прошёл по конкурсу при поступлении в Ростовское мореходное училище и решил повторить попытку поступить в такое же училище в своем родном городе:
Жарким августовским днём я впервые переступил порог Одесского мореходного училища. Сразу же я попал в прохладу парадного вестибюля, и оказался у подножия широкой лестницы, которую все называли парадным трапом, мраморные ступени которого вели на второй этаж. Сразу у входа, справа, за массивными каменными перилами была узкая площадка. Над ней висела надраенная до зеркального блеска судовая рында. Вахтенный курсант каждые полчаса перекладывал винтовку с примкнутым штыком на левую руку и отбивал одинарные или двойные склянки.
Через несколько дней состоялось заседание мандатной комиссии, которую возглавлял начальник училища «морской волк» Захаров Владимир Кузьмич. Абитуриенты, ожидавшие решения своей участи сидели на ступеньках парадного трапа. Обычно и курсантам, и абитуриентам запрещалось не только сидеть, но и ходить по этому трапу, но в этот день никто не обращал на это внимания. Абитуриентов вызывали по одному. Начальник специальности зачитывал анкетные данные, оглашал результаты вступительных экзаменов и медицинской комиссии. Члены комиссии задавали абитуриенту различные вопросы. Выслушав ответы абитуриента, начальник училища отпускал его, не объявляя результата. Сразу же заходил следующий. Меня вызвали одним из последних. Я так намаялся, дожидаясь своей очереди, что даже не помню, кто и о чём меня спрашивал. Через несколько дней на училищной доске объявлений был вывешен приказ начальника училища о зачислении абитуриентов, прошедших мандатную комиссию, курсантами и постановке их на все виды довольствия. Из этого приказа я узнал, что зачислен в первый взвод 7 роты эксплуатационного отделения и должен прибыть в училище 31 августа. Чтобы не принести в казармы вшей и какой-нибудь инфекции всем зачисленным курсантам предписывалось постричься наголо, пройти санобработку и сдать все вещи на прожарку в дезинфекционный пункт на улице. Старопортофранковской, 10. Со справкой, полученной от санитара дезинфекционного пункта, новички прибывали в училище. Глядя друг на друга, они беззлобно подшучивали друг над другом, над епривычно оголенными головами, смешно торчащими ушами и
резко изменившимися профилями их голов. Наиболее раскованные, отпускали друг другу «шелабаны»* и соленые шутки.
Утром 31 августа новобранцы были построены в две шеренги. Командир 7 роты капитан–лейтенант Строчков, высокий худощавый офицер, произвёл ранжировку* и разбил нас на на два взвода по тридцать человек в каждом. Это были ребята разных возрастов и из разных городов. Я попал во второй взвод. В нашем взводе оказалось много ребят из недавно расформированной Одесской школы юнг. Тут же нам представили старшину роты Гену Карпинского и помощника командира нашего взвода Володю Сорокоумова.
– С этой минуты вы курсанты Одесского мореходного училища. Вам предстоит в кратчайший срок освоить азы огневой и строевой подготовки, изучить и научиться выполнять распорядок дня. Вы должны научиться нести вахтенную службу. Для этого вам дается два месяца, которые называются организационным периодом. Только по окончании этого периода вы сможете увольняться на общих основаниях в город, а пока до 7 ноября вам объявляется казарменное положение, – объявил командир роты.
После этого нас отвели в полуподвальное помещение, в котором находился вещевой клад. Там каждый из нас получил рабочее платье, то есть синие хлопчатобумажные брюки и такую же рубаху – голландку. К рубахе пристёгивался на пуговицах синий форменный воротник с тремя узкими белыми полосками по контуру.

Курсанты почему–то называли его «гюйс»*. Кроме того, выдали по комплекту нательного белья, бескозырку без ленточки и грубые рабочие ботинки, которые старожилы почему–то называли «гадами», хотя многие из ребят, через головы которых прокатилась война, впервые за многие годы надели настоящую, надёжную обувь. Особый восторг у всех без исключения вызвали легендарные «тельняшки». Наголо остриженные в одинаковой форме мы стали очень похожими друг на друга, отличаясь только ростом. К обеду, досыта намучившись с примеркой и подгонкой обмундирования, мы отправились строем в экипаж. Два здания экипажа находились в Лермонтовском переулке. Кубрики 7 роты находились на втором этаже дома № 9. В каждом из них на двухъярусных койках

размещалось по два отделения, то есть по 15 человек. На каждой койке висела табличка, на которой каждый из нас должен был написать свои фамилию и инициалы.
Получив матрасы и другие постельные принадлежности, мы сразу же приступили к тренировкам по заправке коек. Старшины и командир роты придирчиво осматривали качество заправки и терпеливо объясняли, как правильно содержать койку, заправлять тумбочки и поддерживать порядок в помещении. До ужина время пронеслось галопом. Наконец командир роты признал состояние кубриков удовлетворительным и приказал строить роту для перехода на ужин. С этого момента все переходы на прием пищи совершались только строем. После ужина одесситов отпустили домой, чтобы отнести свои цивильные вещи. Остальные курсанты побросали своё тряпье в мусорный ящик, оставив только самое приличное. Оставшиеся вещи были сданы в камеру хранения. Держать в кубриках «гражданку» запрещалось.
Первого сентября в 07– все курсанты были построены во дворе экипажа. На правом фланге выстроился училищный оркестр во главе с дирижёром, хромым Янусом. Все курсанты старших курсов были в белых форменках и белых бескозырках. Новобранцы на фоне бравых старшекурсников выглядели неуклюжей серо–синей массой.
Дежурный по училищу, также одетый в белую фуражку и белый китель, из–под которого выглядывала чёрная кобура пистолета, стоял на левом фланге, наблюдая, как командиры рот и старшины наводят порядок в своих ротах.
–Равняйсь! Смирно! – вдруг громовым голосом прокричал он. – Равнение на–ПРАВО!

Оркестр грянул встречный марш. В дверях экипажа появился начальник ОРСО, подполковник Рачковский. Четко печатая шаг, дежурный по училищу пошёл навстречу ему. Начальник ОРСО тоже перешёл на строевой шаг. Они встретились точно посредине строя, одновременно остановились в трёх шагах друг от друга и чётко приложили руки к своим головным уборам. Оркестр замолк.
–Товарищ подполковник Одесское мореходное училище к переходу в учебный корпус построено, – всё также громко и отчётливо доложил дежурный по училищу.
Приняв доклад, и не отнимая руки от мичманки*, начальник ОРСО повернулся лицом к строю и придирчиво осмотрел его.
– Здравствуйте товарищи!– громко крикнул он.
–Здравия желаем, товарищ подполковник! – громко и дружно ответил строй.
–Ведите курсантов в учебный корпус! – негромко приказал он повернувшись к дежурному по училищу.
–Училище, на пра-ВО! Шагом – МАРШ! – скомандовал тот.
Курсанты дружно повернулись направо. Оркестр с места рванул марш «Прощание славянки». Помимо воли в душе плеснулась горячая волна и мы впервые в жизни ощутили свою причастность к флоту. Оркестр играл марши, в лучах утреннего солнца ярко сияли начищенные до блеска трубы. Чуть-чуть растянувшись и четко печатая шаг мы прошли по улице Белинского, повернули на Успенскую, а затем на Канатную. Прохожие на тротуарах
останавливались, заворожено глядя на моряков. В 07-50 колонна уже втягивалась во двор учебного корпуса на улице Канатной, 8. Каждая рота и оркестр имели на плацу строго определенные места, заняли их и застыли в ожидании. Вдруг в абсолютной тишине раздаются 4 сдвоенные склянки, что означает, стрелки часов в Одессе показывают 8 часов утра. Дежурный по училищу командует:
–Училище, на флаг СМИРНО! Флаг ПОДНЯТЬ! Красное полотнище медленно ползёт по флагштоку и, наконец, замирает у самого клотика, чтобы подставить себя утреннему ветру и гордо затрепетать. Звучит команда: –ВОЛЬНО! По-ротно, первой роте на завтрак, остальным – РАЗОЙДИСЬ!
Столовая находилась в полуподвальном помещении, как раз там, где в 60-х годах двадцатого столетия размещались кабинеты и лаборатории механизаторов. Размеры столовой не позволяли принимать пищу всему училищу одновременно, поэтому ели в 2-3 смены.
Завтрак в училище состоял из пшенной, гречневой и редко рисовой каш�

Глава 9. ВЫПУСКНИК

Переход на последний курс ознаменовался чтением новых предметов, таких как «Морское право», «Экономика» и ещё несколько коротких курсов которые, как правило, читали преподаватели из ОИИМФа. «Морское право» читал Ясиновский Василий Афанасьевич, который обладал феноменальной памятью и знал множество примеров из жизни страны и порта и умел ярко и доходчиво дать им правовую оценку. При этом он всегда подчёркивал, что при одних и тех же обстоятельствах, одни и те же факты могут стать нашими друзьями, а могут, наоборот, навредить нам. Главное, как их понимать и в каком свете представить их проверяющим или дознавателям. Уже на следующем занятии он знал всех нас по имени и фамилии. Его родной брат был в Одессе известным профессором – терапевтом.
«Экономику» у нас читал институтский преподаватель, который запомнился нам большими наручными часами с решёточкой, защищающей их стекло. Он любил диктовать отдельные положения. Окончив диктовать, он обычно говорил:
–Поставим точку и таким образом мы убьём сразу двух медведей, если запишем ещё вот это. В нашей группе был прекрасный художник Жора Малярчук. Классная доска была подвешена так, что могла поворачиваться вокруг вертикальной оси. Однажды на большом перерыве Жора развернул доску обратной стороной и нарисовал двух медведей и охотника, целящегося в них из двустволки. Начался урок. Преподаватель исписал всю лицевую сторону доски и развернул её, чтобы закончить писанину. Класс напряженно замер. Преподаватель внимательно осмотрел рисунок.
–Талантливо, – спокойно заметил он.– Жаль, что у нас не картинная галерея. Дежурный, сотрите, пожалуйста, с доски.
Это был наглядный урок грамотной реакции преподавателя на необычные обстоятельства.
Его сменил Иван Савватеевич Голованов. Недавний фронтовик, он отличался особой скрупулезностью в изложении материала и повышенной требовательностью к курсантам. Впоследствии он стал начальником заочного отделения, где проработал до начала девяностых годов прошлого столетия.
Несмотря на старший курс, мы по–прежнему должны были строго выполнять распорядок дня, посещать занятия и самоподготовки. Строки о беззаботной жизни студентов «от сессии до сессии живут студенты весело» были не для нас. Главным развлечением выпускников стали танцы. Чуть ли не каждый выпускник считал своим долгом научиться танцевать. Многие курсанты в этом преуспели и страшно были довольны. Мне это искусство долго не давалось. Тогда в училище ещё не было клуба, и танцы проводились в коридоре учебного корпуса. По субботам старшекурсники приглашали своих девушек и кто, как мог, демонстрировал свои танцевальные способности. Я очень хотел научиться танцевать и не пропускал ни одного танцевального вечера. Но, как только начинала звучать музыка, я тушевался и старался быстрее выйти из зала.
Каждая учебная группа имела свой кабинет, в котором на стене вывешивались графики нарядов и табель успеваемости курсантов по всем предметам. В этом табеле в алфавитном порядке стояли фамилии курсантов, а против них оценки по всем предметам. Я почти всегда учился только на «отлично». Вдруг в верхней части таблицы какой–то шутник вывел графу «танцы» и против моей фамилии появились сплошные «двойки». Когда кто–либо из преподавателей обнаруживал в табеле мои «двойки», класс начинал дружно смеяться. В конце концов, мне это надоело, и я решил преодолеть свою робость и научиться танцевать. Помощник командира взвода Андрей Фомин взял надо мной шефство. На танцы приходили девушки, которых курсанты величали «танц–крошками». Эти девицы уже не один год протирали паркет училища своими туфельками. Андрей поручил меня одной из них. В то время современные танцы вальс, фокстрот, танго руководством училища не поощрялись, как буржуазные, поэтому их «разбавляли» бальными танцами па-де-катр, па-де-грас и другими, которые где-то кому-то казались приличными. Я не умел танцевать ни тех, ни других. Все танцы для меня были «па-дэ-что?». Однажды, по совету Андрея, чтобы снять напряжение, я зашел в подвальчик, который был на углу Канатной и Греческой улиц, который у курсантов носил кодовое название «Метро», выпил там стакан какого–то крепленого красного вина и после этого только рискнул выйти на танцы. Вино ударило мне в голову, и я решился пригласить «крошку». Вернее она по просьбе Андрея спровоцировала меня на танец, названия которого я сейчас не помню, только помню, что отдавил ей обе ноги. Тем не менее, первый урок не пропал даром. Я «загорелся» танцульками и стал с нетерпением ждать танцевальные вечера. Вскоре я в танцах почти ни чем не отличался от остальных, хотя до конца преодолеть себя так и не сумел.
Четвёртый курс мы начали с диспетчерской практики в порту. Все курсанты были расписаны по своим участкам и сменам. Я попал в Главную диспетчерскую Одесского порта. Мне достался Центральный пульт оперативного управления портом. Начальником смены у нас был старший диспетчер порта, в прошлом судоводитель по фамилии Безман невысокий, плотный, чем–то очень похожий на известного киноактера Марка Бернеса.
Однажды, во время ночной смены я задремал и, получив входящую телефонограмму, записал её в журнал исходящих. Безман, обнаружив эту ошибку, не кричал и не ругал меня. Он только укоризненно покачал головой и сказал:
–Больше ты никогда не спутаешь Гегеля с Бебелем.
После окончания практики он дал мне прекрасную характеристику, заверив меня, что из меня получится хороший эксплуатационник. Но я твёрдо решил после окончания мореходки идти учиться в ОИИМФ на механизаторский факультет. Ведь и бывший министр морского флота Тимофей Гуженко был выпускником механизаторского отделения ОИИМФа.
После окончания диспетчерской практики я увлёкся оперным и балетным искусством и стал почти еженедельно посещать Театр оперы и балета, в котором выступали не только одесские артисты, но и коллективы Москвы, Ленинграда, Киева и других крупных городов. Я слушал знаменитого Огнивцева, видел обаятельную танцовщицу Раису Стручкову и Лапаури в «Бахчисарайском фонтане» Асафьева. Особенно, мне нравились такие оперы как «Русалка» Александра Даргомыжского, «Травиата» Джузеппе Верди, опера Гуно «Фауст» и опера Бизе «Кармен» с незабвенной Микаэлой, исполнявшей главную роль.
Последний семестр в ОМУ начался с плавательной практики. Несколько курсантов нашего взвода и я, в том числе, попали на пассажирский турбо–электроход «Вячеслав Молотов». Каждый курсант был прикреплен к одному из членов экипажа, которого он должен был дублировать. Мне выпала честь дублировать рулевого. Как оказалось, эта простая на вид специальность требует глубокого понимания сути маневра судна и определенных навыков, даже в тихую погоду. А на волне вообще, судно ведет себя «непредсказуемо», то есть «рыскает» то влево, то вправо. Неопытный рулевой непрерывно перекладывает руль с борта на борт, вызывая ещё большую нестабильность поведения судна. О таком рулевом говорят:
–Ну, парень, ты здорово расписался!
Результатом такой росписи становится значительное удлинение пути судна и соответственно увеличение времени его пребывания в море, и увеличение количества израсходованного топлива. Правда, о перерасходе топлива говорилось только из любви к справедливости. В те времена топливо никто не экономил и оно стоило копейки. Более того, вместо экономии топлива механики больше переживали о том, чтобы проверяющие не обнаружили «недорасход» топлива. Каждому типу судна каботажного плавания устанавливался лимит расхода топлива на год. В случае обнаружения «недорасхода» топлива, этот лимит могли урезать. Судовые механики из корпоративных соображений иногда завышали его расход и щедро делились топливом с рыбаками–колхозниками. Во время той практики нам удалось побывать в Ялте, Новороссийске, Сочи, Туапсе, Батуми и Севастополе.
При посещении Батуми запомнилась экскурсия в Ботанический сад. Мы долго бродили между множества диковинных деревьев. По окончании экскурсии каждый из нас срезал себе на память по длинному удилищу из бамбука.
В Новорссийске наше судно попало в бору. Так называется ураган, который периодически проносится над Цемесской бухтой. Под действием ураганного ветра и мгновенно образовавшейся волны судно, стоящее на якоре, вздымалось на высоту шестиэтажного дома, резко накренялось и падало вниз. Капитан судна, Лойдовский капитан Гогитидзе, который в то время командовал судном «Вячеслав Молотов», ни на минуту не покидал ходовой мостик. Как будто не замечая сумасшедшей качки, он, протирая глаза, морщился и говорил:
–Фи, какой нэ вазможный пиляка!
Чего–чего, а «пыляки» в Цемесской бухте всегда хватало. Цементная пыль почти всё время висела над бухтой, если ветер был со стороны суши. Источником пыли были цементные заводы, которыми изобиловал Новороссийск. После окончания плавательной практики мы вернулись в училище, но жить стали не в экипаже, а на училищном учебном судне «Иван Сусанин». Мы его в шутку называли «Полтитаника», так как в отличие от «Титаника», имевшего 4 трубы и 2 мачты, «Иван Сусанин» имел 2 трубы и одну мачту. Время бежало быстро. И вот уже выпускные экзамены. На государственные экзамены были вынесены английский язык, теория устройства и живучести корабля, морские порты, организация и механизация грузовых работ, организация морских перевозок и Военно–морская подготовка. Председателем государственной экзаменационной комиссии был бывший начальник ЧМП Пахом Михайлович Макаренко.
Все государственные экзамены я сдал на «отлично» и в выписке к диплому у меня не было ни одной оценки ниже «отлично». За успехи, достигнутые при обучении в ОМУ в том году на мраморную доску почета училища были занесены фамилии пяти выпускников, в том числе и моя.

КОНЕЦ 1 ЧАСТИ

МОРЕХОДЫ ЖИВУТ НА ЗЕМЛЕ
(ЧАСТЬ 2)
(повесть)

Посвящается стопятнадцатилетию со дня основания Одесского
мореходного училища им. А.И.Маринеско ОНМА

МАРШ МОРЕХОДОВ

Слова Кирсановой З.Г.
и Чванова П.П.
Музыка:Ерёменко А.М.

ПРЕДИСЛОВИЕ

В истории Одесского мореходного училища отчетливо просматривается три основных периода его развития и становления: первый период – организация классов торгового мореплавания в 1898 году, просуществовавших до 1901 года; второй – создание в 1901 году училища торгового мореплавания на базе этих классов, действующего до 1920 года; третий – с 1920 года – техникум водных путей сообщения, а с 1931 года – морской техникум, по статусу относящийся к высшим учебным заведениям, готовившим инженеров узкого профиля. В 1944 году решением Государственного Комитета обороны СССР техникум реорганизован в Мореходное училище Министерства морского флота СССР закрытого типа, которое принято на полное обеспечение государства. С 1991 года училище перешло в систему народного образования Украины.
В этой книге в хронологической последовательности изложены события, которые касались жизнедеятельности училища, основанные на фактах, подтвержденных многочисленными документами, сохранившимися в архивах, литературными источниками и воспоминаниями преподавателей и выпускников, окончивших училище в разное время. Именно это славное учебное заведение в 1933 году закончил бывший юнга с торгового судна Саша Маринеско, ставший впоследствии знаменитым подводником и Героем Советского Союза и давший ему свое имя. Училище неоднократно меняло свои названия, профиль и систему обучения и воспитания своих выпускников. Скоро одесское Мореходное училище имени Маринеско А.И. и вся Одесса будут отмечать 115 лет со дня рождения этого училища, давшего путевку в жизнь десяткам тысяч моряков, ставших гордостью российского и украинского флотов.

ЧАСТЬ 2
МОРЕХОДЫ ЖИВУТ НА ЗЕМЛЕ

Глава 1. КОМБАТ ПОНЕВОЛЕ

Хмурым октябрьским утром капитан 3 ранга Алексей Рындин прибыл в один из самых крупных портов на юге СССР. Казалось, только вчера, он был на приеме у начальника Одесского мореходного училища ММФ Бойцова Ф.С. и его заместителя по военно–морской подготовке Гусева П.В. Только вчера, они оба дали согласие на его перевод с должности старшего помощника командира Большого противолодочного корабля на должность старшего преподавателя по штурманской подготовке. На этой должности много лет подряд трудился капитан 2 ранга Фионин Д.Д., старый, болезненный офицер.
–Только, пожалуйста, не задерживайтесь с переводом, – напутствовал его заместитель начальника училища капитан 1 ранга Гусев П.В., подписывая рапорт Рындина. – Дмитрий Дмитриевич очень болен и давно просится на пенсию.
–Постараюсь к осени, то есть к началу учебного года закончить все формальности, – заверил тот.
На флоте шёл бурный процесс омоложения командного состава флота. На палубы военных кораблей уже вышло третье поколение военных моряков, чьи деды геройски защищали нашу Родину и по праву стали генералами и адмиралами. А внукам героев «не пристало» толкаться в очереди на получение престижной должности. Вот кадровики и придумали теорию «омоложения флота». Вчерашние «молодые» капитаны второго и третьего ранга, проходившие в званиях младших офицеров по два – три срока и лишь недавно занявшие солидные должности в армии и на флоте, вдруг оказались «стариками». Через их головы перескочили вчерашние лейтенанты. Чтобы «старикам» не было зазорно подчиняться безусым старпомам, командирам дивизионов и командирам крейсеров, юнцам в срочном порядке начали вешать ордена и присваивать внеочередные воинские звания. Поэтому–то Алексей и был уверен, что его долго держать никто не будет, но он ошибся. Молодым выдвиженцам нужны были не только высокие кресла, но и надежные подпорки, которые помогли бы им усидеть в этих креслах. Не успел он появиться в бригаде противолодочных кораблей после визита к начальнику Одесского мореходного училища ММФ, как ему приказали готовить на боевую службу большой противолодочный корабль, которым он совсем недавно командовал. Ни новый командир, ни новый старпом допуска к управлению кораблем не имели. Вот и пришлось Алексею Трофимовичу «вывозить» в море молодых «флотоводцев», и помогать им становиться на ноги. Так в трудах и заботах о совершенствовании мастерства «юных дарований» прошел год и неспешно побежал другой. В училище, конечно, никто не стал ждать, когда же опытный, боевой офицер, отслуживший на кораблях и в частях более 20 лет, решит свои проблемы и, уволив в запас Фионина Д.Д., назначили на его место капитана 3 ранга Бушикова. Свято место пусто не бывает.
Настала, наконец–то, и очередь Рындина расстаться с неласковой, но давно ставшей родной палубой и отправиться к новому месту службы в Одессу. Он, конечно же, не питал надежды на то, что в Одессе ему по–прежнему держат место, но на всякий случай все же решился позвонить в Москву, в отдел кадров Министерства морского флота.
–Старший помощник большого противолодочного корабля капитан 3 ранга Рындин. Я хо…
–Слушаю Вас, Алексей Трофимович, – раздался в трубке спокойный и уверенный голос. – Вы уже готовы к переезду в Одессу? В училище Вас ждут.
–Простите, не понял, с кем я говорю? – смятенно спросил Алексей.
–Капитан 1 ранга Василюшкин, – всё также спокойно и приветливо отозвались из Москвы, как будто они уже были давным-давно знакомы. – Я курирую военные кафедры и циклы в Министерстве морского флота. Должен Вас огорчить. Должность, на которую Вы планировались, уже занята. Если Вы не передумали, могу предложить Вам должность капитана третьего ранга. Это, конечно, понижение в должности, но я думаю, это не надолго. Я хорошо изучил Ваше личное дело. Нам такие кадры нужны. Не отходите от телефона!
–Петр Васильевич, это Василюшкин, у меня на проводе капитан 3 ранга Рындин. Что мы ему сейчас можем предложить? – услышал Алексей. Минуту спустя, Василюшкин снова обратился к Рындину:
–Я только что говорил с Гусевым. У него есть вакансии только командиров роты. Если Вы согласны, езжайте в Одессу.
–Согласен, – ответил тот. Жизнь не оставляла ему выбора. Состояние здоровья сына требовало переезда именно в Одессу. Только одесский климат мог сыграть решающую роль в восстановлении его здоровья.
И вот он снова в Одессе. Ровно через неделю после разговора с И.И. Василюшкиным капитан 3 ранга Рындин стоял в кабинете заместителя начальника ОМУ ММФ, капитана 1 ранга Гусева П.В. Выслушав доклад о прибытии, Петр Васильевич крепко пожал его руку. Пытливо глядя в глаза вновь прибывшего офицера, спросил:
–Решение согласиться идти на должность командира роты приняли сознательно?
–Как висельник соглашается надеть на шею петлю, – усмехнулся Алексей.
–Не сгущайте краски, – понимающе улыбнулся Гусев. – Вы долго в командирах роты не засидитесь. Через пару лет на пенсию уходит начальник ОРСО. Я думаю, Вы к тому времени созреете на эту должность.
–Спасибо, товарищ капитан 1 ранга, но мы с Вами чуть больше года назад обсуждали мой перевод на должность преподавателя, а не на командную должность. По–моему, теория созревания для получения очередной должности уже здорово пошатнулась. Да и, честно говоря, я досыта накомандовался, и хотелось бы что-то поспокойнее.
–Ладно. Поживем – увидим. Какую роту Вы хотели бы принять? У нас без командиров три роты: судоводителей, судомехаников и эксплуатационников.
–Мне ближе всех, конечно же, судоводители.
–К сожалению, на должность командира роты судоводителей я уже дал согласие капитан-лейтенанту Васильеву.
–Тогда мне всё равно, – махнул рукой Алексей.
–Вот и хорошо, – обрадовался Гусев, хитренько улыбаясь. – Тогда бери восьмую роту. Отправляйтесь в экипаж…
В дверь постучали. На пороге кабинета появился стройный худощавый капитан 2 ранга.
–А вот и Ваш непосредственный начальник, – неподдельно обрадовался Петр Васильевич. – Анатолий Васильевич, вот нашел Вам командира на восьмую роту. Боевой офицер, старший помощник командира БПК, не раз побывал в горячих точках, как раз подходящий командир для этих архаровцев.
–Кажется, влип – подумал про себя Алексей. – О хороших коллективах так не говорят. Он тут же взял себя в руки и представился:
–Товарищ капитан 2 ранга, командир восьмой роты капитан 3 ранга Рындин, прибыл для дальнейшего прохождени службы.
–Начальник ОРСО*, капитан 2 ранга Кладько Анатолий Васильевич, – в свою очередь представился тот.
– Сейчас пройдем в экипаж, и я покажу Вам Вашу канцелярию, а заодно и познакомимся поближе. Берите свои вещи и чуть–чуть подождите меня!
Экипаж ОМУ ММФ, в котором жили курсанты–судоводители, эксплуатационники и механизаторы, находился на улице Свердлова (ныне Канатная), 42. Курсанты – судомеханики и администрация судомеханического факультета и Военно–морского цикла – в здании бывших Сабанских казарм, в которых в годы Великой Отечественной войны формировался полк морской пехоты под командованием полковника Я.И.Осипова
Сразу же по прибытии в экипаж капитан 2 ранга А.В. Кладько пригласил нового командира 8 роты к себе в канцелярию. Он попросил Алексея вкратце рассказать о себе. Рындин коротко поведал свою богатую флотскую биографию. Анатолий Васильевич внимательно слушал, лишь изредка вставляя короткие реплики и почти не задавая лишних вопросов. Внимательные серые глаза его нового начальника и короткие, но по существу, реплики говорили о многом.
–Наши биографии в чем–то очень похожи, – заметил Анатолий Васильевич.
– Я родился в 1927 году в городе Одессе. Мои родители, и отец, и мать, были медицинскими работниками. Когда мне ещё не исполнилось и пяти лет, отца назначили главным врачом больницы города Жданов (ныне Мариуполь). Там я пошёл в школу и проучился до 8 класса. С началом войны отца назначили начальником эвакогоспиталя. В его задачу входило сформировать железнодорожный состав. Укомплектовать его медицинским персоналом, медикаментами и быть готовым переместиться в любое место в кратчайший срок. Там развернуть госпиталь, готовый к приему эшелонов с ранеными и оказанию им первой помощи, и распределению их по стационарным госпиталям. Не успел отец закончить подготовку эвакогоспиталя, как получил команду передислоцироваться в г. Тбилиси. Началась долгая кочевая жизнь. Ни мои родители, ни сотрудники эвакогоспиталя не сумели взять в дорогу никаких вещей. Единственное, что им было дозволено перед отъездом – это взять свои семьи и документы. Мне повезло больше всех: папа разрешил взять в вагон нашу овчарку. Собака сама прибежала проводить нас к поезду. Нам всю дорогу везло. Когда наш эшелон подошел к мосту через реку Кальмиус, нас остановили саперы, которые сообщили отцу, что мост будет взорван, как только пройдет эшелон с ранеными. Этот эшелон уже проползал мимо нас по соседней колее. С большим трудом отцу удалось уговорить саперов пропустить и их. Как только последний вагон нашего поезда сошел с моста, раздался ужасный взрыв и мост развалился на куски и рухнул в воду. Нас на ближайшей станции не ждали, и нам пришлось простоять там довольно долго. Через несколько часов мы догнали поезд, прошедший мост перед нами. Он только что подвергся массированной атаке фашистских штурмовиков. Весь эшелон был превращен в руины. Большинство вагонов валялись на насыпи с развороченными стенами и сорванными крышами. Возле них валялись трупы бывших раненых и сотрудников госпиталя. Оказывать медицинскую помощь было некому. В 1944 году я поступил в Бакинское военно–морское подготовительное училище. Закончил его и сразу же поступил в Каспийское Высшее военно–морское училище. Закончил его. Потом мне тоже немало пришлось послужить на кораблях. И в должностях помощника, и старшего помощника командиров различных кораблей, до крейсера включительно…. В дверь постучали.
–Войдите!– мгновенно отреагировал начальник ОРСО. Дверь распахнулась, и в кабинет вошел высокий курсант с четырьмя «галками» и сине–бело–синей повязкой «рцы» на рукаве.
–Товарищ капитан второго ранга, училище для перехода в учебный корпус построено, – четко доложил он. Это был помощник дежурного по училищу.
–Спасибо, Вы свободны! – сказал Анатолий Васильевич, и знаком разрешил курсанту удалиться.
–Сейчас сюда зайдет мой заместитель. Он и покажет Вам вашу канцелярию, – добавил он, обращаясь уже к Алексею.
Капитан 2 ранга ушел. Буквально минуту спустя в кабинет начальника ОРСО вошел капитан 3 ранга А.К. Соловьев. Рындин был с ним знаком по совместной службе в бригаде десантных кораблей. Тот был командиром СДК, а Алексей был старшим помощником на соседнем корабле.
–Заместитель начальника ОРСО, – представился он, протягивая руку и не называя фамилии.
–Интересно, он не узнал меня или делает вид? – пожимая протянутую руку, подумал Алексей и тут же представился: – Командир восьмой роты, капитан 3 ранга Рындин.
–Точнее командир двух рот, – усмехнулся Соловьев. – Одна из них Ваша, а другая в колхозе, она послезавтра приедет. Ладно, пошли в твою канцелярию там я тебе всё расскажу подробнее.
Восьмая рота располагалась автономно на четвертом этаже жилого корпуса. В её хозяйство входили два кубрика, в каждом из которых было по 60 кроватей, баталерка*, туалет, душевая и большая канцелярия командира роты. Пока Алексей Кузьмич, как звали Соловьева, искал ключи и открывал канцелярию, Рындин заглянул в кубрики. Один из них был закрыт, а во втором прямо поверх одеял лежало несколько человек курсантов с четырьмя «галочками» на рукавах. Один из них, явно не трезвый, свесив голову почти до пола, страшно храпел.
Пол кубрика давно не видел не только швабры, но и веника. В промежутке между койками, на одной из которых отдыхал «храпун», было особенно много мусора. Когда тот, как насос, с шумом втягивал в себя воздух, одна из бумажек со следами грязи подтягивалась почти к самой ноздре спящего, а затем на полметра отлетала назад. Как загипнотизированный Алексей не мог оторвать глаз от этой мерзости. Сразу вспомнилась безукоризненная чистота и порядок в матросских кубриках и в каютах корабля.
–Куда я попал? – с тоской подумал он. – Вот они, плоды «демократии» о которой так часто в последнее время стали говорить не только политики, но и политработники всех уровней. Им, конечно же, нравились и чистота, и порядок на кораблях, но в то же время они всё чаще на всяких собраниях и совещаниях разносили требовательных и бескомпромиссных офицеров, усилиями которых этот порядок и поддерживался.
–Алексей Кузьмич, – обратился он к Соловьеву, когда они оказались в канцелярии. – То, что я только что видел в кубрике, и есть ваш хваленый порядок, о котором мне рассказывал в беседе ваш начальник цикла?
–Не мой, а наш, – поправил его Соловьев. – Гусев тебе рассказывал правду. Наше училище считается одним из лучших в ММФ. Порядок в твоей роте – исключение. Дело в том, что их командир демобилизован по служебному несоответствию три месяца тому назад. Бесхозную роту повесили на меня. А мне практически заниматься ею некогда. Так что засучивай рукава и начинай наводить порядок, пока не приехала рота первокурсников. Это не твоя рота. Ею командует капитан — лейтенант Мазур Виталий Устимович, но он ещё не был в отпуске, а год уже кончается. Так что тебе два месяца придется командовать двумя ротами.
Так Алексей снова оказался «у разбитого корыта». Ему за двадцать лет службы в ВМФ не раз приходилось отвечать за «чужие грехи». Наводить порядок в таких подразделениях гораздо труднее, чем сколачивать новый экипаж. В новом коллективе все находятся в одинаковых условиях и матросы, и старшины, и мичманы, и офицеры. В единстве и борьбе различных характеров и мнений на базе корабельного устава в таких коллективах быстро выкристаллизовывается структура нового коллектива. А здесь…
–С чего начинать? – мучительно соображал Рындин, разбирая свой чемодан и осваиваясь в канцелярии, которая отныне становится и местом его службы, и родным домом, пока он не найдет квартиру для жены и двух детей, которых оставил в Евпатории. – Прослужить на флоте 20 лет и снова вернуться на должность, которую занимал 10 лет назад, только в еще худшие условия. Рота распущенна, из штатного командного состава, кроме командира, никого не предусмотрено. Даже старшинский состав с одного и того же курса, а это всегда препятствует крепкой организации. Сразу вспомнилось Рижское высшее военно–морское училище. Там тоже не было штатных командиров взводов, зато штатом был предусмотрен ещё один офицер – заместитель командира роты, а командиры отделений и помощники командиров взводов назначались из числа старшекурсников. Они не хуже офицеров справлялись со своими обязанностями. При этом почти все курсанты за время обучения в Военно-морском училище получали прекрасную практику обучения и воспитания подчиненных и на флот приходили уже зрелыми военачальниками, которым по плечу были любые задачи. К сожалению, такой ценный опыт почему–то не нашел своей поддержки во всех военных учебных заведениях и вскоре был выброшен на свалку. С приходом к власти Л.И. Брежнева заметно усилилась роль партийно–политического аппарата в армии и на флоте, который все чаще вмешивался в организационную деятельность командного состава. С легкой руки начальника Главного политического управления СА И ВМФ, генерала Епишева А.А. всё меньше внимания уделялось деловым качествам офицеров и всё больше их личной преданности работникам политотдела. Всё чаще стали звучать призывы делать упор не на требования уставов и наставлений, а на мифическую работу с «массами». Чтобы приблизить младших командиров к этим «массам», стали назначать на старшинские должности незрелых, неопытных юнцов, которые не обладали твердыми знаниями своих обязанностей и уставных положений и легко поддавались влиянию своих сослуживцев. Грубейшим образом нарушался принцип единоначалия. С каждым годом всё больше обязанностей старшинского состава перекладывалось на плечи офицеров. Алексей ещё помнил времена, когда ефрейтор мог вести взвод через весь город. Теперь целый мичман не имел права вести в город более 7 человек. В армии буйным цветом зацвела «дедовщина», «годковщина» – на флоте. При этом политорганы и не думали вникать в суть этого явления и стали валить в одну кучу и требовательность старшинского состава, и издевательства над молодежью, творимые «годками».
–«Отступать некуда – позади Москва!», – вспомнилась вдруг крылатая фраза политрука Клочкова, некогда ставшая знамением целой эпохи.
Разложив по ящикам свой нехитрый скарб и поставив пустой чемодан под кровать, он сбросил китель и в одной тельняшке и брюках, не переодеваясь в спортивный костюм, отправился в умывальник.
–Здравия желаю, товарищ капитан 3 ранга! – услышал он и, повернув голову влево, увидел четверокурсника с шевронами на рукавах, который приветливо, но явно с хитрецой, улыбаясь, направлялся к нему.
–Здравствуйте,– пожимая руку курсанта, спокойно ответил Алексей. – А откуда Вы знаете, что я капитан 3 ранга?
–А мне грузчик сказал, – всё так же с хитрецой улыбаясь, ответил тот.
–Какой еще грузчик? – удивился Алексей. – Я вроде бы грузчика не нанимал.
–Извините, мы так называем замначальника ОРСО. Он ходит в раскорячку, как грузчик, – ничуть не смутившись, ответил тот. – Я старшина 8 роты Шевенков Николай.
–Очень приятно, товарищ Шевенков Николай, – скаламбурил Алексей.
–Теперь есть хотя бы кому вопросы задавать.
–Вы про это? – почти утверждая, ответил тот, кивая на кубрик. – Так ведь это же четвертый курс.

–Хорошо, об этом поговорим потом. Соберите всех помощников командиров взводов и через полчаса заходите ко мне в кабинет!
Алексей привел себя в порядок. Подшил новый воротничок. В дверь постучали. Вместо ожидаемых пяти старшин в канцелярию вошли тот же Шевенков и высокий, улыбчивый старшина, оказавшийся старшиной первой группы Ширминым Валерием.
–Это всё? – недоуменно спросил Алексей.
–Так ведь это же четвертый курс, – повторился Шевенков.
–Так и что? – в тон ему ответил командир роты. – Теперь так и будем ко всем проблемам пришивать четвертый курс?
–Ну не ко всем,– заволновался Шевенков. – Вы вспомните свой четвертый курс. Вторая половина дня. Все уже разбежались. Кто домой, кто в кино, а кто к любимой.
–Я на своем четвертом курсе, так же как и вы жил в казарме. Только кабака у нас такого никогда не было.
–Так Вы же кончали военное училище, а мы гражданское, – возразил тот.
–Тем не менее, все вы вскоре станете морскими офицерами. Кстати, насколько мне известно, и на гражданском флоте любят чистоту и порядок на судне.
–Так-то оно так, – почесал в затылке Шевенков. – Только сегодня пятница, и до понедельника вряд ли удастся собрать даже старшин.
–Будь, по-вашему! Общее построение личного состава роты назначаю на понедельник, а навести и поддерживать порядок в роте приказываю немедленно и сегодня же мне представить график нарядов на следующую неделю, список личного состава и служебные карточки.
–Служебные карточки у майора Капелюшного, он наш курсовой офицер, – недовольно поморщился Шевенков.
–Вот и побеспокойте своего курсового офицера, а заодно пригласите его ко мне.
В понедельник почти вся рота стояла в строю. На построение прибыл начальник ОРСО капитан 2 ранга Н.В. Кладько и представил ей нового командира. Алексей вкратце рассказал курсантам свою военную биографию и поставил ближайшие задачи.
–Старшинскому составу, секретарю комсомольской организации роты и группкомсоргам после роспуска строя прибыть в канцелярию! – закончил свой краткий спич Алексей.
–Товарищ командир, сейчас совещание не получится. Через 15 минут в Сабанских казармах начинается совещание офицерского состава, – как ни в чем не бывало, сообщил Шевенков. Алексей поморщился. Почему–то никто не удосужился предупредить его заранее. Совещание старшин и актива пришлось отложить. Кроме того, Алексей услышал и недовольные голоса. Это возмущались профсоюзные активисты, которых он по незнанию не пригласил на совещание. Надо было срочно перестраиваться и не забывать о третьей власти в гражданском учебном заведении.

Глава 2. ЗАСЕДАНИЕ ЦИКЛА

Прибыв в Сабанские казармы, Рындин с удивлением узнал, что на военно–морском цикле, состоявшем из ОРСО и преподавательского корпуса, имеется немало знакомых. Среди них оказались и бывший начальник штаба дивизиона тральщиков капитан 3 ранга Батаев В.И., и бывший начальник штаба дивизиона десантных кораблей капитан 2 ранга Астахов М.М., и капитан 3 ранга Рябовал В.П. и капитан–лейтенант Балало Б.М., с которыми ему приходилось либо общаться, либо вместе служить. И среди офицеров ОРСО и среди преподавателей были представители различных родов сил. Среди них были и корабельные офицеры, и из береговой артиллерии, и из морской авиации и даже был один интендант майор В.Г. Погонец. Начальник цикла представил Алексея всему офицерскому составу и пожелал ему успехов на новом поприще. Рындину понравилась деловая и довольно теплая атмосфера заседания. Капитан 1 ранга Гусев П.В., судя по всему, был требовательным, но добродушным человеком. Несмотря на кажущееся единодушие, Алексей вскоре почувствовал, что настоящего единодушия в коллективе нет. Конечно, Алексей знал крылатое выражение «отца народов», что «полное единодушие бывает только на кладбище», но тут явно ощущалось какое–то скрытое противостояние офицеров ОРСО и цикла. Лишь много позже он узнал, что интуиция его не обманула. Суть этого противостояния заключалась в том, что начальник ОРСО, которому подчинялись командиры рот, был подчинен непосредственно начальнику училища, но не был его заместителем. Начальник цикла тоже подчинялся начальнику училища, но одновременно был его заместителем, а следовательно и начальником капитана 2 ранга Кладько А.В. и всего ОРСО. Эта нечеткость в иерархии и вызывала иногда подспудное противостояние.
Майор Капелюшный В.А. оказался грузным, чуть выше среднего роста офицером береговой обороны, лет сорока.
–Здравствуйте, Виктор Андреевич. Как Вы слышали, я новый командир восьмой роты и хотел бы с Вами пообщаться как с курсовым офицером, – улыбаясь, сказал Алексей и протянул ему руку.
–Прежде чем обращаться к старшим, надо спрашивать разрешение! – резко ответил тот, милостиво протягивая руку. – Чему Вас только на флоте учили!
Алексей внимательно взглянул в лицо майора. Оно было бесстрастным.
–Странные у Вас шутки, майор, – стараясь сдержать раздражение, сказал он и тут же добавил: – для первой встречи.
–А я и не шучу, – слегка улыбнувшись, ответил тот. – Вот когда послужите 7 лет на Крильоне да доживете до моих лет, тогда и будете подавать руку первым.
Алексей пожал плечами и отошел, пытаясь понять, шутил ли этот толстый майор, или он действительно озабочен недостаточно почтительным отношением к его возрасту. Гадать пришлось не долго. Буквально на следующей неделе, проходя диспансеризацию в одной группе с майором, Алексей узнал, что Виктор Андреевич почти на год моложе его.
Как бы там ни было, первое заседание Военно–морского цикла открыло новому командиру роты глаза на многие теневые стороны организации и бытия. Еще глубже противоречия, имевшие место в организации гражданского училища, проявились на совместном совещании командного и преподавательского состава училища ММФ.
–Черные полковники пожаловали! – услышал Алексей, когда он в числе других офицеров ОРСО переступил порог актового зала учебного корпуса, где проходили эти совещания. Он резко повернулся в сторону говорившего. В центре одного из последних рядов прямо на него нагло уставились бесцветные свинячьи глазки, обрамленные белесыми ресницами. Весь облик хозяина этих глаз, его жирная наглая рожа, венчающая пузатое существо, полурасплывшееся на стуле, выражало откровенную ненависть. Казалось, это один из персонажей Кукрыниксов времен Великой Отечественной войны сошел с их картины, и вещает голосом бесноватого фюрера.
«Черными полковниками» в то время называлось временное правительство Греции, пришедшее к власти 21 апреля 1967 года в результате военного переворота. В июле 1974 года реакционный режим пал, но в памяти греческого народа и всего прогрессивного человечества эти годы отпечатались как «черные» годы. Алексей не понаслышке знал об этом. В 1969 году ему пришлось побывать в самом крупном порту древней Эллады – в Пиреях. Он хорошо помнит полупустые прилавки магазинов и рынков, пустынные улицы; перепуганных обывателей, которые, как от чумы, шарахались от советских граждан, боясь попасть в немилость собственных правителей. И вот сегодня, какой то мордатый, толстопузый сотрудник во всеуслышание, с явной неприязнью величает их, преданных сыновей своей Родины, которые верой и правдой служат своему Отечеству, «черными полковниками».
Первым движением Алексея, входившего первым, было подойти к хаму, и без лишних слов отпечатать на его самодовольной роже свою пятерню. Он оценивающе взглянул на наглеца, размышляя, с какой стороны лучше подойти и как удобнее въехать в эту харю.
–Не обращай внимания на эту жирную свинью, – вполголоса сказал капитан 3 ранга Дрожжин, который шел рядом с ним. Видимо, он заметил, как напрягся и побледнел его сослуживец.
–Этот придурок и сам не знает, за что он ненавидит военных моряков.
–Вот я и хотел бы ему объяснить, ху есть кто. Зря ты меня остановил. Таких сволочей учить надо, – всё ещё играя желваками, ответил Алексей.
–Не трожь дерьмо, оно и вонять не будет! – поддержал Дрожжина майор Суханов Н.М. –Тут еще и не такое услышишь.
–Куда я попал? – снова с тоской подумал Алексей.
Но, как часто бывает, первое впечатление оказалось обманчивым. Начальник училища Бойцов Ф.С. был в командировке. Совещание вел начальник учебной части, временно исполняющий обязанности начальника училища Теплов Геннадий Александрович. Это оказался спокойный, толковый и грамотный руководитель. Он всесторонне рассмотрел состояние учебной и воспитательной работы в училище, дал оценку работы каждого коллектива, отметив особые заслуги офицеров ОРСО и Военно-морского цикла.
Один за другим выступали начальники специальности, преподаватели и сотрудники ОМУ ММФ. Они спокойно и доброжелательно делились своим опытом, также доброжелательно

критиковали своих коллег и сослуживцев. В целом совещание носило деловой и конструктивный характер. Особенно запомнилось выступление преподавателя политической экономии Сибирь Василия Кузьмича. Выйдя на трибуну, он повернулся лицом к зрительному залу и ровным хорошо поставленным голосом начал приводить факты и цифры, характеризующие успешное продвижение нашего общества вперед по пути строительства развитого социалистического общества, не забывая и вклада в общее дело ОМУ ММФ. Его взгляд был устремлен куда–то вверх. Алексей даже не сразу понял, что перед ними стоит слепой.
Василий Кузьмич был своего рода достопримечательностью и одновременно гордостью училища. Когда началась Великая Отечественная война, Василий только что закончил 8 классов средней школы. Он жил на Украине в поселке городского типа Батурин, историческом центре Украины, расположенном на берегу реки Сейм, любимом месте казацких атаманов. В этом небольшом поселке когда–то жил и знаменитый атаман Кочубей, и гетман Разумовский (конец 18 – начало 19 веков). Дворец Разумовского и поныне радует глаз любознательных туристов. Дух казацкой вольности незримо жил в семье Сибирь. Мама Василия очень гордилась прошлым своих предков–казаков. Отец Василия, хоть и не был казаком, но не раз напоминал своей гордой казачке, что он тоже не из холопов, а сын раскрепощенного государственного крестьянина. И отец и мать были патриотами своей великой Родины. Как только Василию исполнилось 17 лет, не дожидаясь окончания школы, юноша отправился в военкомат и добился зачисления на службу в действующую армию. Как не убеждал его военком, что он сначала должен окончить школу, Василий был непреклонным. Вскоре он был назначен пулеметчиком в стрелковый взвод. Много километров фронтовых дорог пролегло за спиной молодого воина. Вскоре стрелковая дивизия, входившая в состав Первого Украинского фронта, оказалась на переформировании.
Молодые воины, которым исполнилось по 18–19 лет, были сведены в новые подразделения и отправлены в лагерь для обучения и отработки действий в новых условиях ведения войны. Было сформировано несколько дивизий, полностью укомплектованных новейшим оружием и вскоре молодой, но уже хорошо обстрелянный воин, трясся в теплушке товарного вагона, который мчался на Восток. Полутора миллионная Квантунская армия японцев, захватив всю территорию Маньчжурии и Кореи, готовилась нанести удар в спину Советской армии, освободившей уже всю территорию СССР, захваченную фашистами в первом периоде Великой Отечественной войны.
Более пяти недель эшелоны со вновь сформированными дивизиями тащились на Дальний Восток. По прибытии во Владивосток их отправили в бухту Посьет и они двинулись в сторону советско–корейской границы. Началось изгнание японских вояк из Северной Кореи. Враг отчаянно сопротивлялся. Известие о разгроме милитаристской Японии и подписании акта о её капитуляции застало Василия на окраине корейского города Хин–Нам. Заняв первую линию траншей, бойцы ждали решения своей судьбы. Судя по всему, японцы, противодействующие их продвижению, сдаваться не собирались. Василий, уложив на бруствер свой боевой РПД*, напряженно всматривался в заросли бамбука, в котором ощущалось присутствие вражеских сил. Изредка были слышны автоматные очереди. Время от времени, слышался чахоточный кашель миномета, и в расположение взвода залетала очередная шимоза*. Вдруг ослепительная вспышка ударила по лицу Василия. Больше он ничего уже не помнил. Очнулся в полевом лазарете. Все его лицо обгорело. Сквозь опухшие веки с большим трудом пробивалось какое–то мутное пятно. Вскоре он полностью ослеп. Много операций пришлось перенести юному воину, но всё напрасно. Зрение было потеряно навсегда. Вчерашний пехотинец, потеряв зрение, не потерял веры в свои силы. Несчастью вопреки, он научился читать и писать на ощупь, играть на баяне, закончил среднюю школу, поступил в Одесский институт им. Мечникова (Ныне ОГУ им. Мечникова), окончил его и вот уже 56 лет он преподает в ОМУ ММФ*. Тысячи курсантов – выпускников ОМУ ММФ с благодарностью вспоминают этого мужественного и стойкого человека и прекрасного преподавателя.
После Василия Кузьмича выступила преподаватель по устройству подъемно – транспортных механизмов Бурышкина Т.А. Молодая, стройная и обаятельная женщина с такой теплотой и материнской заботой рассказывала о своих подопечных курсантах, что Алексей по–доброму даже немного позавидовал её курсантам.
– Слушай, слушай. Это куратор курсантов твоей роты, – шепнул ему капитан 3 ранга В.И. Дрожжин. Алексей удивленно посмотрел на него, и на душе сразу же стало тепло и спокойно.
–Если у курсантов моей роты такой куратор, значит ещё не всё потеряно. Это не майор Капелюшный, – все ещё неприязненно подумал он. Дурное настроение, вызванное нелицеприятной встречей, куда-то улетучилось, и уже по дороге в казарму он почти забыл о ней.
После Бурышкиной слово взял голубоглазый, белокурый великан. Несмотря на крупные габариты, он казался совсем юным. Только погоны преподавателя говорили о его солидном месте в училище.
–Очередное колено семейного клана Пишениных, – прокомментировал Коля Суханов.
Юный преподаватель выступал тол�
организации уборки улиц и трамвайных линий, следя за тем, чтобы строго соблюдалась техника безопасности.
Всю ночь бушевала стихия. Всю ночь четыре командира роты, не смыкая глаз, руководили расчисткой завалов в самом сердце Одессы. К утру все улицы, находившиеся под патронатом ОМУ ММФ, были в состоянии пропускать автомобильный транспорт. По бокам от проезжей части лежали горы сучьев, бревна, болтались оборванные провода. Ни света, ни воды, ни газа в домах не было. Вокруг водоразборных колонок начали выстраиваться очереди. Все магазины были закрыты. Но это уже, казалось, не имеет никакого значения. Главное, за всю ночь ни один курсант не сбежал, не струсил и ни один не получил ни одной серьезной травмы. Более того, многие курсанты, жертвуя сном, добровольно приходили, чтобы помочь товарищам, которым выпало счастье бороться со стихией. Зрелым старшиной и надежным помощником зарекомендовал себя и Сережа Барбакарь, всю ночь он бессменно просидел в рубке дежурного, принимая звонки и следя за тем, чтобы информация вовремя попадала дежурному по училищу, не забывая выполнять и все другие возложенные на него обязанности. Эта ночь ярко показала, что нелегкий труд воспитателей – офицеров, преподавателей и руководства училищем не пропал даром. Ещё две недели, то ослабевая, то усиливаясь, свирепствовал гололед в Одессе, но такого кошмара, как в первую ночь, уже не было.
Только к вечеру следующего дня весь офицерский состав добрался до училища. Начальник цикла объявил о казарменном положении до особого распоряжения. Теперь, чтобы навестить родных и близких, офицер должен был получить разрешение начальника цикла или начальника ОРСО. С квартирой Меньших никакой связи не было, поэтому на второй день после смены с дежурства Алексей отпросился навестить свою семью. Три часа , преодолевая завалы и обходя повсюду валяющиеся провода линий электропередач, он добирался до Второй заставы. Никакой транспорт, даже автомобильный, не ходил. На улицу Вертолетную он добрался только около 9 часов вечера. Дома вертолетчиков были в полном мраке. Стояла гробовая тишина. Только тихо стонали деревья. Даже собаки, которых здесь было великое множество, не лаяли. Повсюду валялись сломанные деревья и телеграфные столбы. И семья Меньших, и семья Рындина сидели в маленькой комнатке, мирно беседуя и наблюдая, как в голландке полыхает огонь.
–Как вы здесь? Как пережили эту страшную ночь? – спросил Алексей.
–Прекрасно! – за всех ответила Люда. – Как будто в Сибири побывала, как будто на родину съездила. Правда, чуть без крыши не остались, но, слава богу, дерево свалилось и отбило лишь небольшой уголок крыши. Да пёс с ней! Починим. А всё остальное – ерунда. Нам не привыкать сидеть то без света, то без газа, то без воды. Да всё прекрасно, – как всегда оптимистически закончила она.
–А спать Вам ещё не надоело? Ведь светлое время суток всего 8 часов, а свечей в городе днем с огнем не найдешь.
–А мы весь вечер сидим у горящей печки! Так здорово! Лена играет на пианино, а мы поем и смотрим, как в печке пляшет огонь.
На следующее утро Алексей поднялся в 4 часа утра, чтобы успеть на утреннее построение училища. К его удивлению, в соседних домах, как светлячки, тот здесь, то там, вспыхивали огоньки. Одесситы уже собирались идти на работу. Никакой транспорт ещё не ходил.
Два месяца Одесса боролась с последствиями этого гололеда, восстанавливала электропроводку, газопроводы, водяные системы и налаживала работу электро- и автотранспорта. А чтобы полностью ликвидировать все последствия этого уникального явления, Одессе потребовалось около двух лет. Только теперь, когда сняли казарменное положение, Алексей опять смог ходить на квартирную толкучку и искать себе временное жилище. На сей раз, он оказался «везунчиком». Буквально на третьей попытке к нему подошел стройный, элегантно одетый мужчина:
–Добрый день! Как я понимаю, вам нужна квартира, – начал он и тут же представился: – Сергей Сергеич. Геолог. Наша группа на днях уезжает в Таджикистан. Могу предложить Вам отдельную комнату в коммунальной квартире на Бебеля. В это время к ним подошел ещё мужчина.
–Надеюсь, не на Бебеля, 12*? – скаламбурил Алексей.
–Нет, нет, – не принял шутки Сергей Сергеевич. – Просто мы с Колей договорились идти в театр. Лица обоих были какие–то испитые.
–А когда же можно посмотреть квартиру? – ещё не веря в свою удачу, спросил Рындин.
–Приходите на Бебеля, один, завтра в 12 часов. Я Вам ее покажу.
В условленное время Алексей вместе с женой пришли на Бебеля, 1, поднялись на второй этаж. Сергей Сергеевич распахнул дверь комнаты, и супруги Рындины ахнули. Их взору открылась огромная, свежевыкрашенная тридцатиметровая красавица–комната, с высокими потолками и сияющими стеклами. Никакой мебели в квартире не было. Только в правом углу стоял широкий диван, а слева у стенки плотно прижался книжный шкаф, плотно забитый книгами.
–Я не стал убирать диван, решил, что он Вам пригодится. Если он Вам не подходит, можем выставить его в коридор. Ну а книжный шкаф – это память о моем дедушке.
Всё было прекрасно: и квартира, и дом, и цена вполне приемлемая.
–У меня есть только одно условие. Послезавтра наша группа уезжает, и хотелось бы получить деньги вперед за год.
–Ну, за год у меня вряд ли наберется денег, а вот за полгода – пожалуйста. Остальные деньги я Вам вышлю позже, если Вы сообщите мне свой новый адрес. Приходите завтра. Геолог недовольно пожал плечами и удалился, вручив новоселам ключ. Поздно вечером Алексей нанял рейсовый автобус № 149, погрузил все вещи в салон. Все 10 сумок и чемоданов уместились на заднем сидении. Он забрал семью и без приключений добрался до Бебеля, 1. Водитель куда–то торопился. Он открыл только переднюю дверь.
–10 минут на разгрузку Вам хватит? – торопливо выскакивая из кабины, спросил он. – Поторопитесь, пожалуйста!
Алексей не стал его задерживать.
–Сынок, ты подноси вещи вперед, а я буду их сразу переносить на второй этаж. Я тоже тороплюсь. Я ответственный по экипажу, – обратился он к Игорю, который приехал на зимние каникулы. Дело закипело. Прибежал водитель
–Вот молодцы, – похвалил он. Забрался в кабину и был таков. Алексей быстренько переоделся и убежал в экипаж на улице Свердлова, 42.
В дверях экипажа он столкнулся с новой заведующей клуба Кирсановой Зоей Георгиевной. Она недавно приняла клуб и старалась вовсю.
–Трофимович, – налетела она на него, – Почему в клубе мало курсантов? На лекции был полон зал, а на представлении по пять человек на передних рядах. Мы для кого старались?
–Искусство – дело личное, – засмеялся Алексей. – Тут насильно мил не будешь.
–У нас училище или что? – возмутилась та. – Мил, не мил. Чепуха какая–то.
–Ладно, не обижайтесь! Постараюсь Вам помочь, – заверил её Рындин. «Старается показать свое рвение», – подумал он. Но он оказался не прав. Зоя Георгиевна до сих пор трудится в училище и всё такая же напористая и энергичная. Закончился спектакль, и начались танцы.
В клуб забежал рассыльный дежурного по училищу.
–Товарищ капитан 3 ранга, Вас к телефону, Ваша жена, – добавил он.
–Алеша, а ты перевозил чемодан с нашими самыми ценными вещами и документами? – спросила Марья Алексеевна, как только он взял трубку. – Я три раза уже пересмотрела все вещи. Его нет.
–Конечно, – недоуменно ответил Рындин. Ему стало дурно. Особенно беспокоило то, что в чемодане были все документы и кортик. Три часа гонялся он по городу в поисках автобуса, на котором перевозил вещи. Только в час ночи он обнаружил его возле дома, где жил водитель. Чемоданчик спокойнехонько объехал на заднем сидении по 149 маршруту всю Одессу. Никто в него даже не заглянул.
Утром, отправив курсантов в учебный корпус, Алексей заторопился на встречу с хозяином квартиры. Сергей Сергеевич всё с тем же другом встретил их в коридоре.
–Опаздываешь, командир, – недовольно сказал «друг».
–Начальство не опаздывает, – отпарировал Алексей. – Оно задерживается по служебным делам. Ему очень не понравилась развязность «друга».
–Да мы понимаем, – постарался смягчить ситуацию Сергей Сергеевич. – Вы приготовили деньги?
–Конечно, заходите в комнату!
–Зачем заходить? Давайте «баки», и мы разбежимся, – засуетился Сергей Сергеевич.
–Вы меня извините, – твердо сказал Алексей. – Деньги любят тишину. Так что входите, напишите расписочку и получите свой гонорар. Расписку я уже приготовил. Вам остается только переписать её своей рукой.
«Если я захочу досрочно прервать наш договор, обязуюсь вернуть аванс в двойном размере», – сосредоточенно читал он.
–А почему в двойном? Ведь я в свою квартиру возвращаюсь? – невольно заметил он.

–Такой в Одессе порядок. Вы это знаете лучше меня. И потом, чего Вы боитесь? Ведь Вы же завтра уезжаете на целый год, – успокоил его Алексей. Недовольно ворча, хозяин комнаты переписал расписку, подписался и вручил её Рындину. Алексей вручил хозяину квартиры договорную сумму и они расстались.

Глава 5. СТАЖИРОВКА

Так в борьбе за наведение в роте уставного порядка, и с последствиями гололеда незаметно пролетел первый учебный год. Курсанты восьмой роты окончили четвертый курс, но на пятый их переводить никто не торопился. Чтобы перейти на пятый курс, курсанты должны были пройти стажировку на кораблях и в частях, получить хорошие аттестации и принять присягу на верность Родине. Эксплуатационники проходили практику на берегу, в бухте Инкерман, как специалисты по хранению, выдаче и учету горюче–смазочных материалов. Помня о том, что капитан 3 ранга Рындин совсем недавно занимал довольно высокую должность на флоте, капитан 1 ранга Гусев решил послать его в штаб КЧФ, чтобы решить вопросы прохождения стажировки и для плавающих специальностей, то есть судоводителей и судомехаников. Если вопрос стажировки эксплуатационников решился как бы сам собой, то с судоводителями и судомеханиками пришлось повозиться. Корабли готовились к участию в параде по случаю дня Военно–морского флота СССР.
–Вот-вот должны прибыть стажеры из Военно-морских училищ, а тут возись ещё с гражданскими, – недвусмысленно давали ему понять специалисты флота.
С большим трудом Алексею удалось добиться создания организационного приказа по флоту о прохождении стажировки курсантами мореходного училища. Несмотря на прозаичность задач, которые ему пришлось решать в штабе флота и в экипаже на Угольной стенке, переходы на катере по севастопольским бухтам и довольно стремительные прогулки по белым, чистым улицам города русских моряков всколыхнули в душе Алексея воспоминания о двух десятках лет, промчавшихся на борту боевых кораблей и заставили быстрее забиться сердце. Получив копию приказа о размещении курсантов, Алексей решил по возможности обойти все корабли, где будет проходить стажировка. Больше всего курсантов–судоводителей шло на ПКР «МОСКВА», которым командовал капитан 2 ранга В.Васильев.
–Не тот ли это В.Васильев, с которым я был на ВСООЛК? – подумал Алексей. Пять лет тому назад они вместе были на классах командиров кораблей первого ранга. Васильев был лет на пять, моложе Алексея и его не коснулась тяжелая длань кадровиков, радеющих об «омоложении командных кадров флота». Он, как и положено выпускнику ВСООЛК, после окончания классов пошел в гору, а Алексей, проболтавшись несколько лет на должностях ниже той, с которой он пришел на учебу, с большим трудом выбрался на должность капитана второго ранга, но из-за тяжелой болезни сына вынужден был её покинуть.
–Командир ПКР капитан 2 ранга Васильев находится на летной палубе, – сказал вахтенный офицер, когда Алексей сообщил ему цель своего прибытия.
Командир крейсера, видимо, производил разбор недавно закончившегося учения. Услышав шаги, гулко отдающиеся по верхней палубе, он недовольно повернулся:
–Товарищ капитан 3 ранга, у Вас срочное дело? Подождите несколько минут.
Вдруг его лицо смягчилось.
–Трофимыч, какими судьбами? А мне сказали, что ты списался с БПК, – совсем другим тоном заговорил он. – Старпом, продолжайте разбор учения! – уже приказным тоном добавил он, обращаясь к совсем юному капитану 2 ранга.
–Коньячку примешь? – сразу же спросил он, когда они вошли в его каюту.
–Только с тобой, – ответил тот.
–Извини, мне сегодня еще надо быть в штабе флота, – озабоченно извинился Володя.
–А я хоть уже из штаба флота, но тоже должен еще встречаться с несколькими командирами кораблей
Бывшие однокашники попили чая, поговорили минут пятнадцать и разошлись. Спустившись в рейдовый катер, причаливший к трапу ПКР «МОСКВА», Алексей оказался нос к носу еще с одним одногруппником с ВСООЛК, с которым он был почти в дружеских отношениях. Это был старший лейтенант Головин Владимир, который по выпуску получил капитан-лейтенанта и назначен командиром эскадренного миноносца. Сейчас он уже догнал Алексея в звании и явно гордился этим. Его плечи украшали новенькие погоны капитана 3 ранга.
–Привет, старина! Ты вернулся в Севастополь, – первым заговорил Головин. – А мне кто-то говорил, что ты ушел в училище.
–Я – таки ушел, они правы. Я здесь представитель училища. Училище–то морское.
–Теперь всё ясно. Мой эсминец вчера поставлен в док. Комдив дал мне пару дней отдохнуть. Семья в Феодосии. Я хочу заказать себе новую фуражку на Большой Морской, а потом пообедать в ресторане. Составишь компанию?
–Вообще-то у меня на сегодня запланировано посещение ещё двух крейсеров, но о себе забывать тоже, наверное, не стоит. Когда мы теперь встретимся? Да и кушать хочется. Будь, по-твоему! Тем более до приезда курсантов ещё целых четыре дня, а я уже почти всё сделал. Осталось посетить три корабля. Меньше чем по одному кораблю в день. Пошли.
Они высадились из катера на Графской пристани. Посетили фуражечника, мастерская которого была в трех шагах от пристани. Алексей внимательно осмотрел предложенные образцы фуражек и с сожалением покачал головой.
–Нет, севастопольским фуражечникам далеко до одесских, – тихонько, но так чтобы слышал мастер, сказал Алексей. – И тулья не та, да и поля явно урезаны.
– Ну что Вы говорите? – тут же вмешался мастер. – Севастополь это же не Одесса. Кто же мне даст делать одесскую тулью? Тут же столько «бугров» и все с большими погонами. Ну, если Вы хотите большую тулью, я вам сделаю такую же, как делает Моня с Приморской. Только я не буду выставлять её в окне, чтобы какой-нибудь «бугор» не выставил с Севастополя меня. И, конечно же, это будет чуть–чуть дороже. –Сколько же потянет Ваше чуть–чуть? – спросил Алексей, зная по Одессе, что это «чуть–чуть» может оказаться больше самой цены.
–Ой, ну что Вы беспокоитесь? Такие файные, молодые люди, с такими большими звездочками. Я Вас не обижу!
–Ладно, Трофимыч, не трать даром времени, – заторопился Володя. – С мастером я сам разберусь. Очень кушать хочется.
Он сдал мастеру кусок габардина высшего качества, который имел специфическое название «кастор». Вручил ему аванс, и они вышли.
–Пора снимать с якоря «Волну», – сказал Володя.
–Нет, Володя, давай нагуляем ещё хотя бы полтонны аппетита. Давай прошвырнемся по Большой Морской. Я так люблю эту улицу! А за эти три дня, что я в Севастополе, я ни разу по ней не прошелся. Всё время на рысях.
–Будь, по-твоему! – неохотно согласился Володя. – Только тогда обедать будем в ресторане на площади Ушакова. До «Волны» я уже не дотяну. Кстати, там у меня работает знакомая официантка Люся. Гарантия, что хорошо и вкусно накормят, напоят и не обсчитают.
–Быть по сему! – подытожил Алексей.
Они медленно двинулись вверх по улице Большая Морская. Алексей блаженно вдыхал знакомый морской воздух. Как будто в первый раз он с удовольствием рассматривал величественные белые здания, широкую улицу, по которой когда-то гуляли известные всем военным морякам и всему миру адмиралы Ушаков Ф.Ф., Нахимов П.С., Корнилов В.А., Истомин В.И., знаменитый фортификатор и стратег Э.И. Тотлебен, имена которых стали символом немеркнущей славы русских моряков. Казалось, сама история вливается в легкие вместе с морским воздухом, наполняя душу гордостью и восторгом.
Володя без умолку, рассказывал о своей службе, о своих перспективах и планах на будущее. Когда они вместе были на классах командиров кораблей 1–2 ранга, молодые старшие лейтенанты всегда делились с Алексеем, как самым старшим, по возрасту и по опыту службы в ВМФ, своими мыслями и планами. Вот и сегодня Володя хотел бы услышать мнение своего однокашника, как ему быть, оставаться ли командиром корабля 2 ранга или дать согласие идти на должность старшего помощника крейсера «Кутузов»
–Володя, дай спокойно подышать воздухом города-героя. Сейчас заберемся в прокуренный ресторан и там обо всем поговорим.
Володя недовольно засопел, но тут же оживился.
–Так мы уже почти у входа в ресторан, – снова заговорил он.
Алексей с сожалением взглянул на купол крыши ресторана. Феерия окончилась. Нужно было снова возвращаться к прозе жизни. Не успели они переступить порог ресторана, как навстречу им ринулась стройная, можно сказать, даже худенькая, белокурая официантка с белым чепчиком на голове.
–Здравствуйте, мальчики, проходите за мой столик. Володя, покажи молодому человеку, куда идти. Я вам сейчас принесу пива и меню.
Офицеры заняли один из столиков в правом углу ресторана. Тихо звучала музыка. В ресторане сидело всего с десяток человек.
–Что будем есть-пить? – спросил Володя и тут же сам себе ответил: – На первое украинский борщ, на второе котлету по-киевски, а на закусь предлагаю взять шпроты и лимончик с сахаром, не возражаешь?
В это время у столика появилась Люда с двумя бутылками пива и меню в атласном переплете.
–Открыть? – доставая ключ со штопором, спросила она, ставя на стол бутылки.
–Люся, не спешите, пожалуйста, – попросил ее Алексей. – Мы еще не определились, что будем пить.
–А что тут определяться? – возразил Володя. – Я же ведь знаю, что ты, кроме коньяка, ничего не признаешь.
–А вот тут ты поторопился. В Севастополе есть очень хороший напиток крымского разлива «Белый мускат». Предлагаю отведать его. Коньяк будем пить вечером. Володя согласно кивнул головой.
–Люда, только принесите, пожалуйста, нераспечатанную бутылку, – попросил он официантку, помня, как одесские официанты любят приносить в фужерах напитки «из другой бочки». Люся согласно кивнула головой и побежала выполнять заказ.
Вскоре она принесла закуску, первое и бутылку белого муската. Бутылка почему–то оказалась открытой.
–Люда, я же просил бутылку не открывать, – недовольно сказал Алексей.
–Извините, – сделав несчастными глаза и, изобразив жалкую улыбку, выдавила она. – Я не успела предупредить подсобницу, как она уже открыла её.
–Замените, пожалуйста, на запечатанную бутылку, – пытаясь сдерживаться, сказал Алексей.
–Да ладно, не будем портить человеку настроение, – примирительно сказал Володя. – Она хорошая девочка. Люся вся засветилась и убежала.
Володя быстренько разлил по фужерам имеющуюся в бутылке жидкость.
–Сейчас попробуем, что за чудо раскопал Трофимович, – сказал он, поднимая фужер.
–Что это?– недоуменно спросил Алексей, принюхиваясь к жидкости в фужере. – Это же совсем не мускат. По запаху похож на обычный портвейн причем не лучшей марки.
–Да ладно, не придирайся! – перебил его Володя – Давай лучше выпьем за встречу! Ребята осушили бокалы и принялись за еду. Оба были голодны, как волки.
–Да не так уж и плох этот напиток, – заметил Володя после третьего фужера. Лицо его раскраснелось, и глаза заблестели. – Давай-ка, добьем эту бутылку и закажем ещё!
–Ну-ка, подожди! – остановил его Алексей, увидев на дне бутылки какое–то пятно. – Дай, пожалуйста, бутылку, там что–то есть. Володя заглянул в полупустой сосуд и без спора отдал его. На дне бутылки явно обозначился силуэт мухи.
–Мальчики, вы хотите ещё что–то заказать? – подскочила к ним официантка.
–Нет, мы просто хотим угостить тебя белым мускатом, не пробовала, поди, – сказал Алексей, выливая содержимое бутылки в фужер.
–Нет, нет, – запротестовала та. – Нам с клиентами пить запрещено. В это время из бутылки в фужер плюхнулся кусок какой–то слизи с мухой посредине.
–Пей! – жестко сказал Алексей, схватив официантку за руку.
–Вот сука, – завопила та. – Говорила же ей, вымой, как следует бутылку!
–А я-то думал, только одесские официанты мастера дурить людей, но севастопольские торгаши не лучше. Пошли отсюда, Володя. Ты был прав. Надо было идти в «Волну». Там, по крайней мере, не подают портвейн с мухами вместо божественного муската, – с досадой сказал Алексей, бросая на стол смятый четвертной*.
Распрощавшись с Головиным, Алексей позвонил домой. Телефон был один на все 6 коммунальных квартир. Он стоял в коридоре. Трубку взяла соседка.
–Позовите, пожалуйста, к телефону Вашу новую соседку, Марию Алексеевну, – попросил он.
–Ой, ей сейчас не до разговоров, приходил хозяин квартиры, требует, чтобы она выселялась. Дал ей сроку два дня, – зачастила соседка. Алексей опешил. По его данным, его «геолог» давным-давно должен быть в Душанбе.
Поговорив с женой, он тут же сел на рейдовый катер, посетил оба крейсера, на которых должны были стажироваться курсанты, и в тот же вечер самолетом вылетел в Одессу. Он успокоил жену и детей и стал ждать «геолога».
«Геолог» появился чуть свет в сопровождении своего верного «друга». Они явно не ожидали увидеть Алексея.
–А, Вы как здесь…, – начал «геолог» и осекся.
–Я-то дома, а что вам здесь нужно? – жестко спросил Рындин.
–Да я хочу вернуться в свою квартиру. Командировка откладывается.
–Да нет у него никакой командировки, – вмешалась Мария Алексеевна. – Я уже навела справки. Он обыкновенный кидала. Эта квартира для него живец, на который он ловит таких простофиль, как мы. Он мне сказал, что вышвырнет нас отсюда как котят, если мы сами не уйдем.
–Вот и прекрасно, – засмеялся Алексей. – Сейчас заработаем полштуки и уйдем.
–Какие полштуки? – прикинулся простачком «геолог».
–А те самые, которые ты должен мне отдать сверх моих денег, – напряженно улыбаясь, заявил Алексей.
–Да у меня и ваших-то уже нет, я их потратил на билет в Душанбе, – изобразив на лице некое подобие сожаления, ответил тот.
–Тогда вали отсюда! Если ты ещё раз появишься на этаже раньше времени или без моих денег, то придется тебе считать ступеньки ребрами! – гневно сказал Рындин. Друг «геолога» сначала дернулся, но, поняв, что Алексей не шутит, взял под локоть своего друга-алкаша, и они ушли. Побыв дома ещё пару часов, Алексей снова уехал в Севастополь.
Курсанты ОМУ ММФ прибыли в Севастополь в пятницу. Город русских моряков доживал последний рабочий день недели. Завтра он наполнится отдыхающими мичманами и офицерами, не занятыми в субботнем распорядке дня, а после обеда на чистые и изумительно красивые улицы города выплеснется бело-голубая волна флотских воротников. Загомонят и рассыплются по городу матросы с кораблей и подводных лодок. Но Алексею сегодня было не до романтики. Среди прибывших курсантов была и его 8 рота. А вместе с ней прибыли и судомеханики, и судоводители, и механизаторы в сопровождении командиров и кураторов – руководителей практики. В Севастополе оказались и командиры рот капитаны 3 ранга Филиппов И.Д и Дрожжин В.И., и преподаватели капитаны 3 ранга Гаркушенко В.И. и Воронов А.А. Курсантов надо было до обеда полностью экипировать, подогнать обмундирование, нашить погоны и боевые номера и развезти по кораблям и частям. Алексей при этом должен был не только быть дирижером, обеспечивающим размещение курсантов, но и «старшим на рейде», то есть осуществлять общее руководство всеми офицерами и курсантами, прибывшими в Севастополь на весь период практики. Вместе с курсантами восьмой роты прибыл и младший сын Алексея Николай. В этом году ему предстояло идти во второй класс, и он упросил отца, когда тот приезжал разбираться с «геологом», приехать к нему в Севастополь. Алексей скрепя сердце согласился.
–Если будет сильно мешать, отправлю его бабушке, – решил он, благо бабушка жила в Севастополе. Но, как показало будущее, жизнь с курсантами в одном кубрике, строгое выполнение распорядка дня, и возможность чаще общаться с отцом благотворно сказались на характере мальчика. Этого заряда Коле хватило до седьмого класса.
Только к вечеру Алексей сумел доставить своих курсантов в Инкерман, а остальных разместить на кораблях и в частях. И лишь тогда он хватился, куда же делся его сын. Но тревога оказалась напрасной. Над Колей взял шефство курсант его роты Василий Линник. Не очень дисциплинированный курсант, имеющий своеобразный, свободолюбивый характер, граничащий с анархистским, оказался заботливым наставником и неплохим воспитателем.
Положение «Старшего на рейде» отнимало много времени и сил и почти лишало Алексея возможности уделять внимание не только роте, но и своему сыну. То по указанию начальника цикла, то по требованию командования флота ему часто приходилось уезжать из Инкермана, обходить на рейдовом катере корабли и возвращаться обратно поздно вечером. Чаще всего его выручал капитан 3 ранга В.И Гаркушенко. Этот жизнерадостный, высоко эрудированный офицер следил за Колей, как за своим сыном. Не обходилось и без курьезов.
Однажды вечером рассыльный командира части принес Алексею телефонограмму, в которой ему предписывалось завтра, в 09–00, быть в штабе флота. Гаркушенко В.П. в тот день отпросился съездить в Балаклаву, навестить своего друга – подводника. Зная об этом, Алексей попросил мичмана Григорьева, старшину роты курсантов, присмотреть за мальцом, пока он съездит в штаб флота.
–Езжайте, товарищ командир, – заверил его мичман. – Всё будет тип-топ. Алексей чуть поморщился. Он не очень-то доверял этому мичману. Наблюдая за его действиями, он часто ловил себя на мысли, что у мичмана «не все дома». Он не умел себя поставить при обучении и воспитании порученных ему курсантов. То он был излишне придирчив, то вдруг становился «рубахой-парнем».

Но, как говорят англичане, «NOTHING TO CHOOSE BETWEEN THEM”*. Выбирать действительно было не из чего. Мичман Григорьев был назначен старшиной роты курсантов командиром части, и требовать его замены было не совсем удобно. Пообщавшись с офицером из штаба флота, отвечавшим за курсантскую практику, около 11-00 утра Алексей вернулся в Инкерман. Зашел в казарму. Там царил полный порядок. Побыв в кубрике несколько минут, он заглянул в офицерскую комнату. Сына там не было.
–Где же он может быть? – тревожно думал Алексей, постепенно обходя территорию части. Вдруг за казармой личного состава части раздался какой-то крик. Антон ринулся туда. Его глазам суждено было увидеть нечто.
За казармой стоял шикарный бильярдный стол. Вокруг стола собралось человек пять курсантов и два матроса. С торца стола, расставив ноги, стоял мичман Григорьев. В его руках был бильярдный кий. Посреди стола лежал ржавый артиллерийский снаряд со взрывателем. Взрыватель проржавел настолько, что его оболочка превратилась в ржавое ситечко. С противоположной стороны стола торчали вихры Колиной головы. Став на цыпочки, он пытался получше рассмотреть, что намерен делать мичман, который, натерев мелом ложбинку между большим и указательным пальцем, прищурив левый глаз, целился кончиком кия во взрыватель. В груди Алексея родился и стремительно начал разрастаться холодный шар. Он шагнул вперед и отвел кий в сторону.
–Мичман, Вы в своем уме? Что Вы вытворяете? – сдавленным от волнения голосом проговорил он.
–Даю урок мужества, товарищ командир, – не моргнув глазом, ответил тот.
–Вы даете урок глупости, товарищ мичман, – зло сказал Рындин. – Всем отойти от стола! Матросы и курсанты повиновались. – А Вам, товарищ мичман, оставаться здесь и, избави Вас бог, если я увижу ещё кого-то рядом.
–Есть, – вылупив глаза, рявкнул мичман.
Оказалось, убирая территорию части, матросы нашли ржавый снаряд со взрывателем. Они доложили об этом мичману, который шел с курсантами в хранилище. Вот тут то «бравому» мичману и пришла в
голову идея дать им “урок мужества”. Алексей забрал Колю и пошел в кабинет командира части. Командира в кабинете не оказалось. Тогда он решил сам позвонить подрывникам, телефон которых висел в каждом служебном помещении. Дежурный группы подрывников долго и дотошно расспрашивал что, где и как. Когда он, наконец-то, всё расспросил, Алексей заметил, что Коли рядом нет.
–Куда ещё его понесло? – рассердился он и, осмотрев кабинет и не найдя его, пошел к месту происшествия. Зайдя за казарму, он остолбенел: ни мичмана, ни снаряда на
бильярдном столе не было. В ту же секунду он увидел Колю, сидящего на корточках. Перед ним на земле, у самого забора преспокойно лежал снаряд.
–Где этот идиот? – не сдержался Алексей
–Он пошел вызывать минеров,– спокойно ответил Коля, – а меня попросил постеречь снаряд. Вскоре пришла машина с подрывниками. Они уложили снаряд в ящик с песком и вывезли его на полигон, где и уничтожили. В тот же вечер Алексей от имени командира части объявил мичману 5 суток ареста и отправил его на гауптвахту.

Глава 6. АБИТУРИЕНТЫ

45 суток, отведенные на стажировку курсантов, пролетели как один миг. И вот 8 рота в полном составе отправлена в отпуск, оставив на память командиру роты множество бумажек, написанных руководителями практики, на основе которых надо на каждого выпускника составить подробную аттестацию. Каждая аттестация отнимает огромное количество времени, месяца явно не хватит. Алексей решает обратиться к Гаркушенко В.П., чтобы тот помог. И Валя «помог».
–Трофимыч, не трать даром мозги и время, учись у Коли Суханова! Ты знаешь, как Николай Михайлович ставит своим курсантам оценки? На, вот посмотри, – протягивает он классный журнал. – У кого из преподавателей больше всего оценок? У Суханова и у меня. Ну я, понятно, пользуюсь машинным методом опроса, а этот ортодокс?
–Николай Михайлович, поделись с человеком передовым методом, – обращается он к Суханову.
–Этому методу нет цены, но Трофимовичу выдам секрет бесплатно, – не заставляет себя просить Коля. – Перед каждым занятием я выдаю курсантам листки с уже отпечатанным вопросом и даю им 15 минут. Потом собираю листки, беру журнал и линейку. Измеряю высоту текста. У кого ответ занимает меньше 5см – ставлю двойку, 10см – тройку, 15см – четверку, ну а дальше – сам поним�
на встрече выпускников через 10 лет после окончания училища. Оказалось, пока командиры приятно проводили время в чайной, недалеко от школы остановился колесный трактор с четырехколесным прицепом (тележкой). За трактором по асфальту тянулся след от оси двухколёсной бочки литров на 300, притороченной к тележке. Левого колеса у бочки не было.
-Мужики, помогайте, пожалуйста! – увидев курсантов, завопил тракторист, выскакивая из кабины. – Мне председатель голову оторвёт, если я испорчу асфальт. Ось бочки полетела. Помогите мне погрузить её в тележку.
-А что в бочке? — Поинтересовались курсанты.

-Та вино, будь оно неладно. Тришечки плеснули мне на винзаводе, — растерянно пояснил тракторист.
-Придется помочь! – развёл руками старшина роты, оказавшийся рядом.- Только нам бочку с жидкостью не поднять, да и техника безопасности не разрешает.
-Та, хай ему грэц*, сливайте быстрее, — взмолился тракторист.
Дальше всё пошло как по нотам: в мгновение ока курсанты сняли с питьевых бачков панцирные сетки, заполнили их вином и снова поставили их на своё место. Оставшееся вино разлили в тазики и кастрюльки, погрузили бочку на тележку и, зайдя в помещение, дружно начали распивать вино прямо из тазиков и кастрюль.

Вскоре Василий Захарович приказал собрать на центральную усадьбу всех бухгалтеров со всего колхоза и рассчитать курсантов и преподавателей.
В течение двух суток бухгалтерия составила расчетные ведомости. Заведующий гаражом собрал и подготовил к выезду 15 автобусов. Хозяйственники закупили и доставили на центральную усадьбу десяток телевизоров, сотню ручных часов различных марок,
*Непереводимое украинское ругательство.
магнитофоны и другие, дефицитные в то время товары. Повара приготовили роскошный торжественный обед.
Алексею никогда не забыть, как торжественно вручались многочисленные награды. Все до одного курсанта, преподавателя и офицера мореходного училища ММФ получили драгоценные подарки и крупные суммы денег. Все роты перевыполнили план, и каждая из них получила по новому телевизору. А рота капитана 3 ранга Дрожжина, занявшая первое место, получила дополнительно 5 путевок в Москву на ХХ11 Олимпийские игры. На сей раз, Василий Захарович ещё раз удивил Алексея. Через два часа должна была начаться торжественная часть, а казначеи не получили ни денег, ни ведомостей. Все ждали указания председателя. Наконец появился В.З. Тур. Главный бухгалтер разложил на столе две огромных «простыни» – расчетные ведомости на два училища. Василий Захарович взял ведомость ОМУ ММФ, пробежал её глазами сверху вниз и нахмурил брови:
–Иван Данилович, я тебе дал кучу помощников, обеспечил новыми калькуляторами, а у Вас тут полно ошибок.
–Да быть того не может, – не выдержал главбух.
–Не может? – повторил за ним Тур. – Дайте мне красный карандаш!
Вскоре на ведомости появилось 19 красных галочек.
–Вот Вам и не может быть. Девятнадцать человек рассчитали неправильно. Ладно, выдавайте ведомости и деньги как есть, а этим людям до отъезда зарплату и премиальные пересчитать и доплатить! – приказал он.
Даже видавший виды заместитель начальника училища Калюжный А.А. ахнул, когда при встрече «колхозников» увидел возле каждой роты новенький цветной телевизор. Тогда ещё и маленькие черно–белые «телеки» были в большом дефиците.
Снова потекла размеренная и в то же время бурная училищная жизнь. Ушел на пенсию заместитель начальника ОРСО капитан 3 ранга А.К. Соловьев. Петр Васильевич Гусев, как и обещал, предложил Алексею занять освободившуюся должность, чтобы через год занять должность начальника ОРСО.
–Извините, товарищ капитан 1 ранга, но я не хочу быть ни начальником ОРСО, ни его заместителем. Когда я переводился к Вам с флота, речь шла о должности старшего преподавателя.
–Тогда ждите, кода освободится должность преподавателя. Но это случится не раньше, чем Вы выпустите свою роту.
Алексей поморщился, но спорить не стал. Заместителем начальника ОРСО назначили недавно прибывшего командира роты капитана 3 ранга Л.Ф. Клокова.
Командир роты в училище – должность не высокая, но очень важная. На нем лежит огромная ответственность за превращение вчерашнего школьника в опытного воина и, в конечном итоге, в офицера флота. В первую очередь командир роты должен обеспечить своих подопечных всем необходимым для его жизни и быта, научить дисциплине строя и дисциплине вообще. Он обязан пройти с ними вместе курс молодого бойца, научить управляться с личным оружием и боеприпасами, научиться хранить военную и государственную тайну. Видно, не зря в колхозе имени Татарбунарского восстания на всех застольях поднимался тост:
–За тех, кто командовал ротами!
Именно командир роты обязан добиться, чтобы дисциплина вошла в кровь и плоть каждого курсанта. Ведь дисциплина не только «душа армии». Она как воздух необходима и на гражданских судах. В наш просвещенный век ни для кого не секрет, что в основе причин большинства аварий, начиная с Чернобыльской, лежит «человеческий фактор». К сожалению, это понимают не все, кто имеет отношение к обучению и воспитанию молодежи. А любителям поблажек не мешало бы помнить, что средняя мореходка с первых дней своего существования отличалась особой дисциплиной. Вот выдержка из рекомендательного письма заведующего одесских «классов торгового мореплавания» Гаврикова Л.Л. капитану торгового судна Т.Г. Гренерта, датированного 1 июля 1899года:
–Учеников, замеченных в лени и недостойном поведении, старший помощник капитана имеет право подвергать аресту до трех суток с выходом на вахту, занятия и работу. Высшие же меры взысканий могут налагаться капитаном судна. В случае проступка, позорящего звание ученика, на берег до возвращения в Одессу не спускать!
Не зря командирами рот были будущие начальники цикла капитаны 1 ранга Сиренко В.В., Чванов П.П., Максименко Д.А., Гаркушенко В.П., и заместитель начальника училища капитан 2 ранга Тесля В.Г., и многие другие руководители и преподаватели.
Имея в подчинении до сотни и более курсантов, командир роты даже и дома чувствует груз ответственности за своих великовозрастных чад. При этом никто не знает, с какой стороны ждать неприятности. В каждой роте с первых же дней определяется группа курсантов, которые являются надеждой и опорой командира. Это старшины, комсорги, профорги и просто «умнички» такие как: курсант Антонов Юра, Саша Шевченко, Саша Монастырский, Юра Боговин и другие, хорошо воспитанные и организованные ребята. Почти сразу выявляются потенциальные пьяницы, самовольщики, грубияны и драчуны. Постепенно очерчивается круг курсантов, живущих по двойным стандартам. Это самая опасная и непредсказуемая часть. Хотя бывают сюрпризы, которые преподносят курсанты, которым веришь как себе. Такой сюрприз Алексею преподнес однажды старшина его роты Зубец А.В.
Служба даже в гражданской организации сама по себе чревата всякими неожиданностями, поэтому каждый офицер старается к ним быть готовым, особенно командир и особенно когда прибывает с визитом большое начальство. Один босс желает увидеть своих подчиненных в натуре, в работе. Другой — предпочитает пышные встречи и парадность. Третьим достаточно осчастливить своим присутствием только командование. Поэтому командир роты вынужден держать у себя в канцелярии весь свой вещевой аттестат и быть в готовности предстать перед проверяющим в соответствующей форме. Старшина роты, как и положено, имел свой ключ от канцелярии и имел доступ и к шкафу, и к сейфу. И вот на День пограничника к Зубцу в гости прибыл его бывший сослуживец и пригласил его в ресторан отметить эту славную дату. Поздно вечером в квартире Рындиных раздался звонок.
–Товарищ капитан 3 ранга, начальник цикла приказал Вам ехать в комендатуру и забрать там своего старшину роты, – сообщил ему телефон голосом помощника дежурного по училищу.
–Пригласите к телефону дежурного по училищу, – потребовал Алексей. Ему хотелось узнать, что случилось, поподробнее.
–Майор Ягупов ушел проверять Сабаны и учебный корпус, – последовал лаконичный ответ.
Алексей быстро оделся «по форме» и поехал в комендатуру, ломая себе голову с какой стати старшина роты оказался в военной комендатуре. Коменданта города уже не было. Пришлось начинать с помощника военного коменданта.
–Мы задержали гражданина, одетого в форму капитана 3 ранга с документами курсанта ОМУ ММФ Зубец А.В. Он утверждает, что форма принадлежит Вам, – сообщил ему седой подполковник с красной повязкой на рукаве.
–Наверное, так и есть, – улыбнулся Алексей.
–Что Вы улыбаетесь? Как Ваша форма могла оказаться у курсанта? – сердито спросил тот.
–Зубец – старшина моей роты. Вся форма имеется у меня в канцелярии, а как он до этого додумался, сейчас узнаем. Привели Зубца. Оказалось, получив приглашение в ресторан, он вспомнил, что курсантам ОМУ ММФ рестораны посещать запрещено.
–А ты надень форму своего шефа, – порекомендовал ему его предприимчивый сослуживец.
–А у него здесь нет фуражки, – пытался отговориться Зубец.
–Да бог с ней, ведь ты же будешь в форме старшего офицера

–Да бог с ней, ведь ты же будешь в форме старшего офицера, а патрули обычно не старше капитана.
Зубец согласился. Тужурка была немного тесновата. А белая рубашка командира и вообще не лезла.
–Так офицеры–десантники иногда рубашек не надевают, – снова подбодрил его друг, – они напяливают тужурки прямо на тельняшки.
Пришли в ресторан, выпили, потанцевали. Во время танца тужурка командира начала трещать. Пришлось расстегнуть пуговицы. Выпили ещё и решили пройтись по парку. Навстречу старший лейтенант с двумя солдатами. У всех на рукавах красные повязки.
–Патруль, – испуганно сказал Зубец.
–Да не трясись, ты же старший офицер, – напомнил ему бывший сослуживец.
Начальник патруля, покосившись на расхристанного «капитана 3 ранга», небрежно поприветствовал его и пошел дальше. «И тут Остапа понесло». Проснулась суровая старшинская жилка.
–Товарищ старший лейтенант, где Вас учили так небрежно приветствовать старших? Вас что, отправить к коменданту? – рявкнул Зубец.
Начальник патруля опешил. Он невольно вспомнил свои обязанности «напоминать старшим по званию», если они нарушают порядок.
Старший лейтенант вернулся и попросил предъявить документы. Поскольку предъявлять было нечего, а полезть с патрульными в драку Зубцу совесть не позволила, пришлось конец праздника провести в комендатуре.
Прошел ещё год. Пришел новый начальник ОРСО капитан 2 ранга Федоренко В.К. Старый начальник ОРСО, капитан 2 ранга Кладько Анатолий Васильевич, с почетом отправлен на пенсию, а Алексей продолжал заниматься своей 8 ротой, которая считалась одной из лучших в училище. Соперничать с ней могла только рота капитана 3 ранга Дрожжина В.И., с которой они по очереди делили первое и второе места, да иногда рота Мазура В.У. Вчерашние школьники превратились в молодых специалистов – эксплуатационников. Большую роль в обучении и воспитании курсантов играли удачно подобранные старшины рот и групп. Чаще всего это были надежные помощники командиров рот. К их числу относился не только Саша Зубец, но и старшины групп В.А. Коноплицкий, А.П., Яковлев старшины 9 роты Захаров, Литвиненко, В.И.Швыдченко; старшины третьей роты Н.Ю. Салашенко, Бабич И.П., Чередниченко А.И., Котов А.В. Вместе с дипломом специалиста выпускники училища получили и воинское звание «младший лейтенант». А командира восьмой роты за успехи, достигнутые в обучении и воспитании подчиненных, назначили старшим преподавателем на военно–морской цикл. Теперь его непосредственным начальником стал капитан 2 ранга Астахов М.М.
Глава 9. «СЕЙТЕ РАЗУМНОЕ, ДОБРОЕ, ВЕЧНОЕ!»

Прошло 7 лет с той поры, как Алексей первый раз был назначен на должность капитана 2 ранга. Семь долгих лет морских походов, выполнения «интернационального долга» в горячих точках планеты и треволнений, связанных с обучением и воспитанием матросов, курсантов, старшин и офицеров. И вот он снова «вернулся на круги своя». Многие его однокашники стали уже адмиралами, командирами атомных подводных ракетоносцев или занимают высокие посты в штабах флотов. Алексей в душе не был ни карьеристом, ни выскочкой. Однако он часто ощущал чувство какой–то ущербности, встречаясь со своими везучими однокашниками.
Перевод Алексея на должность старшего преподавателя совпал с изменением расчасовки*. Старые офицеры–преподаватели получили свою нагрузку каждый по своей специальности ещё летом, а Алексею остались «хвосты». Вот и пришлось ему принимать боевое крещение, получив по одной группе курсантов, но по разным предметам: организация партийно–политической работы на кораблях; история военно–морского искусства; защита от оружия массового поражения; ракетное оружие; артиллерийское оружие, противолодочное оружие и ни одного часа по его родной минно–торпедной специальности. Но и этих «хвостов» не хватило. Подумав немножко, начальник учебной части цикла капитан 2 ранга М.М.Астахов предложил:
–Трофимыч, ведь ты же много лет командовал кораблями 4 ранга, а у нас нет специалиста по теории приготовления пищи. Насколько мне известно, командиры малых кораблей вплотную занимались этими проблемами. Давай–ка я тебя догружу ещё и этим предметом.
Пришлось боевому офицеру читать ещё и теорию приготовления пищи.
–Ну, как Ваши успехи на кулинарном поприще?– ехидно спрашивала его Боева Ольга Захаровна, второй преподаватель по теории приготовления пищи. Когда придете учить наших преподавателей готовить флотские блюда?
Иногда, увидев Алексея в компании командиров рот, с которыми он не терял связи, она щебетала:
–Сегодня на практическом занятии мы будем готовить пирожки с капустой. А Вы, какие блюда культивируете у себя на цикле?
– Пирожки с яйцами, – отшучивался Алексей и уходил.
На первый же урок в аудиторию заглянул Коля Суханов и тут же удалился. Когда Алексей пришёл в преподавательскую, он увидел за кафедрой майора Суханова Н.М. с повязкой дежурного по циклу на рукаве. Он покрикивал на офицеров.
–Товарищи офицеры, прошу побыстрее занять свои места. Офицеры недоуменно поглядывали друг на друга. Когда все заняли свои места, он произнес:
–Сейчас командир БПК, боевой офицер российского флота, капитан почти второго ранга Рындин, прочитает вам лекцию на тему: «Хлеб и хлебобулочные изделия».
Он, как известный юморист Аркадий Райкин, крутнулся на одной ножке и, водрузив на нос огромные черные очки, продолжил, слегка гнусавя:
–Дорогие товарищи, хлебобулочные изделия занимают важное место в жизни советского человека. Хлебобулочные изделия делятся на хлеб и булки. Лекция закончена. Благодарю за внимание! – с пафосом закончил он.
Вскоре за той знаменитой лекцией последовал открытый урок. Это одна из форм контроля уровня подготовки преподавателя и одновременно его учебы.
–Алексей Трофимович, завтра у тебя открытый урок, – напомнил ему накануне лекции начальник учебной части капитан 2 ранга М.М Астахов. –Будут присутствовать все офицеры цикла и, может быть, начальник училища, готовься, как следует.
–А я всегда готовлюсь, как следует, – отпарировал тот.
И на кораблях, и в частях, в которых ему приходилось служить, Алексей считался одним из лучших преподавателей, как по боевой, так и по политической подготовке. Поэтому он был спокоен. Ведь не зря же при всех проверках вышестоящими штабами все начальники и политработники старались привести проверяющих именно в его группу. Правда, тема была трудная и абсолютно незнакомая: «Организация постановки минных заграждений надводными кораблями», но он считал, что справится с ней достойно. Правда, немножко беспокоило присутствие на лекции капитана 2 ранга В.И. Батаева, прослужившего много лет на тральщиках и несколько ревниво отнесшегося к назначению Алексея старшим преподавателем сразу же из командиров рот, минуя должность преподавателя.
Открытый урок должен был проходить на первой паре. Для читающего лекцию это удобно тем, что голова ещё не забита множеством забот, да и проверяющие с утра не всегда могут быть свободны. Однако все проверяющие прибыли во время, заняли свои места и приготовились писать. Не было только Геннадия Александровича. Ничуть не волнуясь, Алексей провел официальную часть урока, вступительную, основную и заключительную. Казалось, все шло прекрасно, даже было немного любопытно, ну что можно писать во время такой прекрасной лекции? Лекция закончена. После небольшого перерыва все преподаватели собрались в свободной аудитории, и началось «избиение младенца». При этом меньше всего замечаний выдал В.И. Батаев. Ему даже понравилось, что офицер, который никогда не служил на тральщиках, так четко и грамотно преподнес курсантам материал. Это, пожалуй, и была единственная похвала, а потом замечания посыпались, как из рога изобилия, и все по существу.
–19 замечаний с таким стажем службы, пожалуй, многовато, – сделал свои выводы Михаил Макарович. – Думаю, на первый раз поставим ему «удочку». Офицеры засмеялись.
–Кто за то, чтобы капитану третьего ранга Рындину поставить за открытое занятие «удовлетворительно», прошу голосовать. Все дружно проголосовали
–Все свободны, а Алексей Трофимовичу остаться,– продолжил начальник учебной части и вывалил ещё с десяток замечаний, когда они остались одни.
Одним и тем же приказом главкома ВМФ на должности старшего преподавателя были назначены и капитан 3 ранга В.П. Гаркушенко, и капитан 3 ранга Рындин. Вскоре на плечах Валентина Павловича заслуженно засветились новенькие погоны капитана 2 ранга. Фамилии Рындина в приказе о присвоении очередного воинского звания почему–то не было.
–Михаил Макарович, как прикажете это понимать? – обратился Алексей к своему непосредственному начальнику.
–Идите с этим вопросом к Петру Васильевичу, – дипломатично ответил тот.
–А нельзя ли без дипломатии? – сердито заметил Рындин. – Ведь Вы же мой непосредственный начальник.
–Ваш непосредственный начальник Гусев, а я Ваш начальник по учебной работе.
– Капитан 2 ранга Гаркушенко уже три года преподает, а Вы только пришли на новую должность, – ничуть не смущаясь, ответил ему капитан 1 ранга П.В. Гусев, когда он обратился к нему с тем же вопросом.
–А до того я служил на Марсе? – зло спросил Алексей. – Или Вы не знаете случаев, когда офицерам, назначенным на должность совершенно из других частей, присваивают звания одним приказом с назначением на должность.
–Так то особые случаи, – усмехнулся Петр Васильевич. – Ведь Вы же не особа, приближенная к императору.
–Если бы я был «особой приближенной к императору» я бы сейчас с Вами вообще не разговаривал, – всё также резко сказал Рындин.
–Ладно, не кипятись! – примирительно сказал Гусев. – Я подумаю.
Ровно через месяц старший преподаватель «околовсяческих» наук Рындин обмывал долгожданную звезду в баре, который неутомимый Николай Михайлович окрестил «Рыголетто».
Служба на военно-морском цикле значительно отличалась от службы в ОРСО. Если львиная доля личного времени офицеров ОРСО съедалась заботами о подчиненных, то офицеры цикла имели достаточно времени и для работы над собой и для совершенствования своего преподавательского мастерства. А самое главное с души каждого преподавателя снимался тяжелейший груз постоянной ответственности за других. Каждый офицер цикла имел свой кабинет, но находился в нем, как правило, только во время занятий, либо во время работы над совершенствованием макетов, плакатов и действующих моделей. Остальное, свободное от занятий время, офицеры цикла находились в преподавательской, упорно работая над совершенствованием учебно-методических пособий.
Начальник учебной части Астахов Михаил Макарович был по натуре человеком мягким и интеллигентным. Он никогда не повышал голоса и не пользовался не только матом, который в то время снова начал культивироваться на флоте, но даже избегал крепких эпитетов. За эту интеллигентность и курсанты, и некоторые офицеры между собой называли его «классной дамой». Конечно, это могли позволить себе только те, кто не знал его ближе. “Арреаrance is deceptive” говорят англичане (внешность обманчива). Пятнадцать лет в должности штурмана и начальника штаба соединения кораблей сделали его педантичным и бескомпромиссным. Он въедливо изучал каждую бумажку, вышедшую из-под пера офицера и заставлял её переделывать, если ему что–то не нравилось, по нескольку раз. Алексей потом не раз вспоминал с благодарностью эту въедливость Астахова. Она заставила его если не полюбить, то хотя бы смириться, с необходимостью с почтением относиться к учебно–методическим пособиям. Урок, полученный им на открытом занятии, не прошёл даром. Рындин переработал все лекции, всю учебно-методическую документацию и больше никогда не уходил из расположения военно-морского цикла, пока не убеждался, что к завтрашним занятиям всё готово: и текст лекции, и наглядные пособия и кино, и фотоаппаратура. Вскоре на военно–морской цикл нагрянула комиссия из Москвы. Не успел Алексей начать занятие по минно–торпедному оружию, как дверь аудитории распахнулась. Вошли два капитана 1 ранга. Одного из них Алексей уже знал. Это был Иван Иванович Василюшкин, старший инспектор управления Министерства Морского флота по военно–морской подготовке. Вторым был капитан 1 ранга Стариков Герман Николаевич, представитель Главного штаба ВМФ СССР. Оба они входили в состав совместной комиссии Министерства Обороны и Министерства морского флота, которая приехала с внезапной проверкой училища
Как положено по уставу Алексей скомандовал «смирно!» и пошёл на встречу Василюшкину.
–Докладывай капитану 1 ранга Старикову! – махнул рукой Иван Иванович.– Он твой проверяющий. Смотри, не подведи училище!
С этими словами капитан 1 ранга И.И.Василюшкин удалился. Рындин прочитал лекцию. Ответил на вопросы курсантов. Проверяющий остался доволен. Алексей получил отличную оценку и за качество лекции, и за методику проведения занятий, и за материально–техническое обеспечение лекции. К концу занятий в аудиторию вошли начальник цикла капитан 1 ранга Гусев и капитан 1 ранга Василюшкин.
–Вы сегодня с машиной?– поинтересовался Петр Васильевич, предварительно поблагодарив Рындина за отличное проведение лекции.
–Так точно, – весело доложил Алексей. Он недавно купил новые «Жигули» и не на один день не расставался с ними. Управление автомобилем доставляло ему истинное наслаждение.
–Тогда я попрошу Вас доставить членов комиссии в высшую мореходку, – продолжил начальник цикла. Алексей с радостью согласился. Оба члена комиссии уселись на заднее сидение автомобиля и начали оживленно обсуждать перемены, которые им удалось увидеть во внешнем облике Одессы. Алексей внимательно наблюдал за постоянно меняющейся ситуацией вокруг машины, стремительно несущейся по улице. Проехали улицу Петра Великого, перед величественным зданием кирхи повернули на улицу Старо – Портофранковскую и только начали поворачивать на улицу Дидрихсона, на которой располагалось Высшее мореходное училище, как Иван Иванович заметил:
–Командир, по-моему, в салоне сильно пахнет бензином.
Много лет тому назад Алексею сломали перегородку носа, и он практически запахов не ощущал.
–Наверное, занесло с улицы, – уповая на то, что недавно он прошел тщательный техосмотр, уверенно ответил водитель.
Вдруг из под капота повалил дым и мотор заглох. Антон рванул ручку замка капота и выскочил из машины. Он поднял капот и отпрянул в сторону. Под капотом плясали языки пламени.
–Всем покинуть машину! – закричал Алексей, срывая с себя новенькое форменное пальто. Он сложил пальто вчетверо, закрыл им пламя, плотно прижал капот и лишь потом побежал открывать багажник, чтобы вытащить оттуда огнетушитель. Оба члена комиссии спокойно сидели на своих местах. Они только на всякий случай открыли обе задние дверцы. Пока Алексей доставал огнетушитель и вернулся к передней части машины, пожар уже прекратился.
–Ну что, мы дальше поедем? – как ни в чем не бывало, спросил Иван Иванович. Ничего не отвечая, Алексей вытащил из под капота пальто. Он сразу понял, в чем дело. Мастер на станции техобслуживания плохо зажал хомут шланга, через который бензин поступает в карбюратор, и тот соскочил с патрубка. Алексей поставил шланг на место, затянул его, забросил вконец испорченное пальто и огнетушитель в багажник, и доставил пассажиров до места.
–Так что же там было? – спросил капитан 1 ранга Г.Н.Стариков, выходя из машины. Алексей объяснил.
–А почему Вы сразу не воспользовались огнетушителем? – поинтересовался он.
–Пока я бы достал огнетушитель, пожар мог бы распространиться дальше, и тогда бы и пальто не помогло. Офицеры поблагодарили водителя и отравились в вестибюль «Вышки», где их уже ожидал дежурный по училищу.
Душой офицерского коллектива Военно–морского цикла ОМУ ММФ несомненно, были В.П. Гаркушенко и Н.М. Суханов. Валентин Павлович был шустр и оригинален. Николай Михайлович наоборот казалось, уже родился с живым, но несколько тяжеловесным юмором, который как бы сочился из него. Гаркушенко очень много читал и умел во время и с юмором пользоваться цитатами и вырезками из газет. Однажды начальник цикла решил провести заседание цикла на тему укрепления дисциплины. Валя немедленно отреагировал на это. На доске объявлений появилось множество вырезок из различных газет типа:
–Не торопись выполнять приказание, пока его не отменили, или
–Если ты опоздал на службу, то постарайся уйти с неё пораньше.
–Не спеши на работу – торопись с работы!
Петр Васильевич потерял дар речи, увидев такие перлы.
–Кто? Кто это посмел? – вздернув на лоб очки и потрясая протянутой вдаль рукой, вопрошал он. Водрузил на место очки. Ещё раз внимательно прочитал и вымолвил. – Опять этот Гаркушенко.
Больше всех от Валентина Павловича доставалось преподавателю судомехаников капитану 3 ранга И.Д. Филиппову. Спокойный, и несколько медлительный Игорь Давыдович не успевал достойно отражать набеги проказника и этим вдохновлял его ещё больше.
Однажды, незадолго до международного дня женщин, у нового начальника училища Теплова Г.А. появилась молодая, с огромными голубыми глазами секретарша. Игорь Давыдович прекрасно рисовал и, естественно, был членом редакционной коллегии училища. Выпуская стенгазету, посвященную этой любимой мужиками дате, он поместил на ней цветные фотографии почти всех женщин цикла и всех женщин–преподавателей. С помощью неистощимого на юмор Гаркушенко, он подобрал каждой даме эпитет и витиевато украсил им каждую фотографию.
–Игорек, ты был сегодня в учебном корпусе? – встретил Валентин Павлович Филиппова 9 марта, когда тот пр

неистощимого на юмор Гаркушенко, он подобрал каждой даме эпитет и витиевато украсил им каждую фотографию.
–Игорек, ты был сегодня в учебном корпусе? – встретил Валентин Павлович Филиппова 9 марта, когда тот пришел на службу.
–Н-нет, – почуяв не доброе, ответил Игорь. – А что случилось?
–Да там уже всё училище на ушах стоит. Геннадий Александрович в бешенстве. Новая секретарка ревет как белуга.
–Да что случилось? – снова спросил Филиппов.
–Он ещё спрашивает, старый ловелас. Ты помнишь, что ты написал под её портретом?
–«Эти глаза напротив», – пожимая плечами, ответил тот.
–Н–е–ет, ты написал «эти глаза НЕ против!». У–у, козлина!
Как ошпаренный Игорь выскочил из преподавательской и помчался в учебный корпус, взглянул на газету и всё понял. Опять попался на крючок балагура. Не обходилось и без конфликтов.
Самым старшим по должности и по опыту службы на кораблях до прихода Алексея в преподавательской был капитан 2 ранга В.И. Батаев. Небольшого росточка смуглый, как арап Петра Великого, он любил важно посидеть в кресле, листая документы и раскуривая большую капитанскую трубку. Многие преподаватели, и Алексей в том числе, не курили и не одобряли эту привычку бывшего начальника штаба дивизиона тральщиков.
–Валентин Иванович, выйди со своей трубкой на улицу. Ведь дышать и так нечем, – довольно часто обращались к нему сослуживцы.
–Мне некогда,– неизменно отвечал Батаев, продолжая работать за столом, посасывая трубку.
–Тогда бросайте курить! – вежливо советовали офицеры. Они искренне уважали Валентина Ивановича и не хотели с ним конфликтовать. Алексей послушал, послушал и однажды решил тоже подключиться к этой проблеме. Он сам недавно бросил курить и не терпел даже запаха дыма.
–Валентин Иванович, – однажды вмешался он в подобный диалог. – Неужели Вам трудно выйти на улицу? Я много лет курил только из-за того, что не переношу запах табачного дыма. Теперь я бросил курить, а Вы меня снова окуриваете.
–А Вас тут вообще никто не спрашивает, – вдруг взорвался Батаев. – Без году неделя на цикле и уже с претензиями. Я как старший…
–Никто на Ваше старшинство не претендует, – рассердился и Рындин, – но предупреждаю: ещё раз закурите в преподавательской – выброшу Вас в окно вместе с креслом.
–Только попробуй! – буркнул Валентин Иванович, но трубку затушил. После этого разговора несколько дней он не курил в преподавательской, а потом снова взялся за свое. Алексей молча распахнул двери преподавательской, отодвинул стол, взял кресло, в котором сидел Валентин Иванович, аккуратно вынес его вместе с хозяином в коридор и снова закрыл дверь на все защёлки. Преподавательская задрожала от хохота. Больше Валентин Иванович ни разу не позволял себе закурить в помещении, хотя с Рындиным потом долго не разговаривал.
Вскоре капитан 2 ранга Гаркушенко перешёл на должность старшего преподавателя Высшей мореходки. По старой памяти он частенько забегал в преподавательскую военно–морского цикла. Выдав один – два новейших анекдота, он тут же начинал расписывать, насколько интереснее работать в высшем учебном заведении.
–Преподавание в вузе коренным образом отличается от преподавания у нас. Помимо обычной преподавательской работы, офицер вуза обязан заниматься наукой, – как-то сообщил он. – В каждом вузе имеется ученый совет, который следит за интеллектуальным ростом каждого преподавателя. Не то, что у нас некоторые преподаватели годами читают лекции по одному и тому же конспекту. Валя выразительно посмотрел на одного из своих коллег.
Алексей давно мечтал заняться научной деятельностью. Но в среднем учебном заведении, да ещё с его специальностью, заниматься наукой было практически невозможно.
–При первой же возможности перейду на работу в высшее учебное заведение, – решил Алексей, в очередной раз, услышав от Гаркушенко, какие горизонты открываются перед преподавателем вуза, но такая возможность появилась не скоро. При этом, как это ни парадоксально, главным тормозом в этом вопросе была его добросовестная служба и успехи на преподавательском поприще. Став старшим преподавателем и получив низкую оценку на первом же открытом уроке, Алексей решил немедленно устранить все замечания и доказать всему коллективу, что он не зря попал на эту должность. Не жалея ни сил, ни времени, он наново переписал все конспекты лекций и другие методические документы. Немного модернизировал и без того прекрасную материально–техническую базу по своей специальности. Тщательно готовился к каждому занятию, добиваясь такого уровня, чтобы не пользоваться конспектом даже по самым сложным темам. Он изучил все имеющиеся на цикле технические средства обучения и машинного, и безмашинного контроля знаний курсантов и владел ими в совершенстве. Вскоре его успехи были замечены, и ни одна проверка училища вышестоящими инстанциями не проходила без его участия. Как и когда–то на флоте после каждой проверки следовала высокая оценка.
–Петр Васильевич, в ОВИМУ появилась вакансия преподавателя, – однажды решился Алексей обратиться к начальнику цикла. – Я бы хотел попробовать себя на ниве науки.
–Даже и не заикайся, – немедленно отреагировал капитан 1ранга Гусев. – Я тебя на должность преподавателя не отпущу. Ты же старший преподаватель.
–Всё это так, но кто же возьмет «варяга» сразу на должность старшего преподавателя? Там свои кандидаты имеются, – пытается возражать Рындин.
–Всё, вопрос закрыт, – обрывает его Гусев П.В. – Будет вакансия старшего преподавателя – отпущу с дорогой душой. А перспектива роста у Вас будет и на нашем цикле.
Алексей понимает, что всё это нереально, но противоречить уже не может. Козыри в руках начальника. Проходят ещё три года. Уже ушли в запас капитаны 2 ранга Астахов М.М., Батаев В.И. и Литвинов Ю.В., а А.Т.Рындин продолжает оставаться «палочкой–выручалочкой» при всех проверках.

Конец 2 части

Промчались годы. Средняя мореходка или «бурса», как иногда между собой называли её курсанты, продолжала обеспечивать весь торговый флот СССР высоко квалифицированными специалистами, которые были «нарасхват». Сотни молодых специалистов ежегодно покидали стены этого, известного во всем мире училища. Ушел на пенсию Геннадий Александрович Теплов. Его место занял бывший начальник специальности судомехаников, а потом заместитель начальника училища Леонов Валерий Александрович.
Страшная катастрофа, постигшая недавно великий и могучий Советский Союз, немедленно отразилась и на мореходке. Почти лишенная государственной поддержки, она была вынуждена оставить и жилой корпус на Свердлова, 42, и жилищно-административный корпус в Сабанских казармах, и сократить прием курсантов до 50 человек в год.
В эти трудные годы училище возглавил Мокия Теймураз Давидович. Ему удалось не только сохранить статус Мореходного училища, но и добиться присвоения ему имени героя-подводника Маринеско А.И.
Эту эстафету из рук Теймураза Давидовича принял Сабуров Александр Иванович. Сохраняя и преумножая лучшие традиции мореходного училища им. А.И.Маринеско, он плодотворно трудится над укреплением дисциплины и порядка, расширением и модернизацией материально-технической базы училища, привлекая к этому молодых специалистов, преимущественно выпускников этого же училища. Ушли в прошлое и военно-морской цикл, и ОРСО, укомплектованное кадровыми офицерами, которые ковали кадры для ВМФ, давным-давно на пенсии капитаны 3 ранга Анненков А.А., Бойко А.Ф. и Филиппов И.Д., и майор Погонец В.Г. и многие другие о ком мне не удалось рассказать на страницах этой повести.
Одесское мореходное училище им.А.И.Маринеско ОНМА стало не только кузницей кадров для торгового флота, но и неисчерпаемым резервом офицерского состава для ВМФ, а также прекрасной школой совершенствования мастерства преподавательского состава. Благодаря заботе командования и учебного отдела училища, в его стенах выросли и окрепли множество преподавателей, пополнивших впоследствии коллективы преподавателей вузов. Это Загоруйко Тамара Андреевна, Гаркушенко Валентин Павлович, Окулов Владимир Иванович, Сиренко Виктор Васильевич, Филиппов Игорь Давидович, Чванов Петр Петрович, Максименко Дмитрий Алексеевич. Многие бывшие преподаватели и командиры рот стали впоследствии начальниками ОРСО и заместителями начальников училищ. Это заместители начальника ОМУ ММФ по военно-морской подготовке капитаны 1 ранга Тютчев Игорь Александрович, Воронов Александр Александрович и Сиренко Виктор Васильевич, заместитель начальника Одесского мореходного училища им. А.И.Маринеско капитан 2 ранга Тесля Виктор Григорьевич, заместитель начальника ОМУ РП майор Суханов Николай Михайлович, начальник ОРСО ОМУ РП капитан 3 ранга Дрожжин Владимир Иванович, начальник ОРСО ОМУ ТФ капитан 3 ранга Карпенко Николай Саввич.
Долгие годы преданно служат на ниве просвещения старейшие преподаватели училища: Сибирь Василий Кузьмич, Шапошников Евгений Иванович, Шевчук Юрий Яковлевич, Коробко Вера Андреевна, Гайдук Ольга Николаевна, Симагина Раиса Федоровна, Пишенин Константин Иванович, Лущан Нина Александровна, Пономаренко Лидия Михайловна.
Наверное, навсегда легендой ОМУ ММФ останется и инспектор учебной части Куршинская Анастасия Львовна. Сразу же после окончания Великой Отечественной войны она пришла в ОМУ ММФ и проработала в нем шестьдесят лет. За плечами этой мудрой, душевной и отзывчивой женщины была целая война. Семнадцатилетней девушкой она добровольно ушла на фронт и 4 года провоевала связисткой на кораблях ВМФ.
Старая гвардия постепенно уходит из училища, давая дорогу более молодым, но уже успевшим завоевать добрую славу работникам училища. К ним можно отнести и Глухову Нину Ивановну, и Лобасюк Елизавету, и Донцова Сергея Владимировича, и Герасимчука Николая Николаевича, и Волина Сергея Владимировича, и Ващаева Алексея Михайловича, и Будник Павла Константиновича, и Прокопчука Павла Сергеевича, и Будыхина Евгения Анатольевича и многих других. Их трудовая слава ещё впереди и пусть о них напишут в стихах и в прозе их выпускники!

1 комментарий

Опубликовал omymmf - Odessa на 31 марта, 2015 в Uncategorized

1 responses to “Петр Чванов. Мореходы живут на земле (повесть)”

arhankutdah

5 июля, 2017 at 12:00 дп

Не будем разбирать весь мир, остановимся на чудо-полуострове #Крым.

Крым — это место, где найдется все для существования, не только для существования усредненного любого человека, у какого дом-работа-выходные и за оконцем один и тот же ландшафт. А для жизни полной живописных эмоций и открытий. Крым, как ларец богатств, сколько бы ты раз ее не вскрывал, сокровища всегда обязательно будут сверкать и удивлять по-новому. Крым — это безграничное синее море, которое зовется Черным, это Генеральские, яшмовые, пустынные или, наоборот, людные пляжные берега с удивительными видами. Это Беляус, Атлеш, Джангуль, Золотые ворота, Генуэзская крепость, заснеженный Херсонес, закат на подвесных мостах Ай-Петри, рассвет на горе Чатыр-Даг, осенние виноградники… Всего попросту не счесть. И все это на довольно компактной местности, какую с запада на восток возможно проехать за полдня на автомобиле. Что касается экономики и инфраструктуры населенных пунктов, то с этим тоже все в порядке. Крым динамично развивается и обновляется. Не надо забывать и про редкий климатические условия Крымского региона.

НравитсяНравится 1 человек

Ответить

ОМУ ММФ-Одесское мореходное училище Министерства Морского Флота СССР