из истории ОМУ ММФ

1 июля 1898 при Одесском коммерческом училище был открыт класс торгового мореплавания, который в 1901 году был преобразован в Одесское училище торгового мореплавания с 3-летним сроком обучения. В училище преподавались: русский язык, словесность, иностранные языки, физика, математика, навигация с лоцией, мореходная астрономия, пароходная механика, физическая география, законоведение, судовая гигиена, коммерция и товароведение с элементарными сведениями по полит, экономии, бухгалтерии, коммерческой географии и товароведению. Обязательным было прохождение морской практики. Вскоре специально для них было построено красивое 3-х этажное здание. Оно размещалось на углу Канатной улицы и Карантинного спуска в порт. В этом здании в левом крыле сначала жили преподаватели, а в правом учились немногочисленные будущие мореплаватели. Это было привилегированное учебное заведение, моряки тогда высшего образования не получали. Как мне рассказывал механик Борейко, с которым я некоторое время работал в порту в одной смене, ученики Классов на занятия приезжали на пролётках. Этого себе позволить только обеспеченный человек. На ногах у будущих мореходов были сапоги с короткими голенищами, плечи покрывала черная накидка на белой шёлковой подкладке, а на голове чернела или белела, в зависимости от времени года, морская форменная фуражка. Однако Ю.С. Воробьёва пишет, что в «Положении о мореходных классах» от 27 июня 1867 года предусматривалось возможность получения необходимых знаний лицами всех сословий и обучение было бесплатным. Это не совсем согласуется с тем, о чём мне рассказывал Борейко. Но поскольку Одесские классы были высшего, третьего разряда, то свидетельство моего бывшего коллеги может быть правдоподобно.

Одесское училище торгового
мореплавания

В Одесских классах, которое с 1902 года стало мореходным училищем дальнего плавания, учащимся, например, судоводительской специальности изучались следующие предметы: русский язык, словесность, иностранные языки, физика, математика, навигация с лоцией, мореходная астрономия, пароходная механика, физическая география, законоведение, судовая гигиена, коммерция и товароведение с элементарными сведениями по политическойэкономике, экономике, бухгалтерии, коммерческой географии. Учащиеся судомеханического отделения изучали дисциплины, необходимые для подготовки судовых механиков-паровиков.
В больших аудиториях, лабораториях, просторных коридорах здания полы были выложены превосходным паркетом, а стены обшиты дубовыми панелями. Естественный свет проникал во все учебные помещения и коридоры через огромные окна. Поэтому и светлые коридоры, и просторные учебные классы с двустворчатыми высокими дубовыми дверями -всё это выглядело великолепно.После революции в этом здании разместился Морской техникум. Его до войны закончили многие потом именитые моряки и руководители морских организаций.Во время немецко-румынской оккупации Одессы в здании морского техникума румыны открыли «Шкуале де марине коммерчиале» — морское заведение, которое готовило только судоводителей и судомехаников.

вид ОМУ c Карантинного спуска

Может быть, благодаря этому, большая часть оборудования морского техникума после освобождения Одессы сохранилась. Например, в лаборатории электротехники сохранились ещё старинные вольтметры и амперметры времён классов торгового мореплавания.

Сабанские казармы

Одним из самых интересных памятников Одессы являются так называемые Сабанские казармы (ул. Канатная, 23).
Они были построены помещиком Сабанским в 1827 г. как склад для зерна. В 1831 г. за участие в польском вос­стании имущество Сабанского конфисковали и здание передали военному ведомству. Так родилось необычное название сооружения.
Громадное здание длиной свыше 140 м построено па красной линии ул. Канатной. Благодаря крутому спуску к Карантинной бал­ке, монументальный фасад был хорошо обозрим с далеких расстояний. Крупные полуколонны, прижавшиеся к зданию и зрительно укрупненные пьедесталами высотой в цокольный этаж, как бы символизируют мощь и суровость архитектурного образа.
Фасады напоминают казармы Павловского полка архит. В. П. Стасова в Ленинграде со стороны Марсова поля.
С 1920 года в этом здании находился техникум водных путей сообщения, а с 1931 года – морской техникум, по статусу относящийся к высшим учебным заведениям, готовившим инженеров узкого профиля. В 1941 году в Сабанских казармах Яков Осипов формировал полк морской пехоты, ставший «черной смертью» для осаждавших Одессу румын, а здание сейчас является памятником архитектуры национального значения.

Сабанские казармы

Мемориальная доска на стене училища

History of ОМУ ММФ

КПП Корпуса «А» в наше время

Одесское мореходное училище

КПП Экипажа в наше время

Аудитория Драги А.А

КПП Экипажа в наше время

 

5 марта 1944 года Государственный комитет обороны (ГКО) Советского Союза принял постановление о создании в системе морского флота закрытых полувоенных высших и средних учебных заведений. Этот день до дня смерти Сталина считался праздничным и назывался Днём мореходных училищ. В этот день после занятий была отменена самоподготовка и разрешалось увольнение курсантов

ОМУ в период оккупации 1941-1944 

Летом 1942 года в Одессе оккупационные власти опубликовали в местной газете объявление о наборе в «Шкуале де марине коммерчиале», мореходную школу, учрежденную в помещении бывшего морского техникума на Канатной. Принимали юношей с семилеткой на два факультета: судоводительский и судомеханический.
Укомплектовали две группы по 25 парней в каждой.
— Конкурса практически не было, — вспоминает капитан Анатолий Антипа. — Возрастной диапазон тоже был чувствительно размыт. Я, например, поступил в 1940 году в морской техникум после восьмого класса, правда, имея удостоверение яхтенного рулевого, которое получил в яхт-клубе. Осенью 1941 года продолжались бои, и до сентября 1942-го техникум был, понятное дело, закрыт, так что еще год пропал…
Да и приняли в 42-м снова на первый курс. Знакомые преподаватели повторно читали те же дисциплины в тех же аудиториях. Немного изменился ритуал построения, в мореходке появился батюшка, после построения голосистый курсант Сережа Писачинский читал нараспев дискантом «Отче наш».

Румынские вояки в пригороде Одессы.

Судомеханический факультет возглавил Павел Нудьга, судоводительский — Михаил Шаповалов, он читал астрономию, навигацию, морскую практику и компасное дело. Супруга Шаповалова вышила будущим румынским мореходам нарукавные знаки овальной формы с аббревиатурой SMC. Формы не полагалось, как, впрочем, питания и общежития, поэтому учиться могли позволить себе только одесситы.
Кроме директора Алексея Алексеева был румынский субдиректор, который выполнял административные и другие строгие функции. Субдиректор, хотя и знал русский язык, не очень-то вмешивался в учебный процесс. Процесс же шел зачастую ни шатко ни валко, «второгодничать» не хотелось, на учительницу румынского языка, абсолютно не знавшую русского, переростки глядели плотоядно.
Один из слушателей вспоминал, что наездами в мореходке объявлялся румынский адмирал русского происхождения, возглавлявший попечительский совет. Адмирал был весьма преклонного возраста и озадачивал слушателей неожиданно примитивными вопросами, например:
— Из каких четырех частей состоит весло? Весло состоит из лопасти, цевья…
Учреждение мореходки носило скорее формальный характер, занятия возобновили не в полном объеме (так и не реанимировали эксплуатационный факультет), одновременно открыли университет, водный институт, некоторые другие учебные заведения, потому что оккупационным властям важно было продемонстрировать, что жизнь налаживается. Жизнь же оставалась голодной и непредсказуемой. Но, тем не менее, польза от морских наук была очевидной — слушателей освобождали от трудовой повинности.
— После окончания курса власти практикой не обеспечивали, — вспоминает Анатолий Антипа, — под флагом Румынии плавало всего два подержанных сухогруза.

Румынские оккупанты, млеют на одесских пляжах.

Другой слушатель «шкуале де марине» Георгий Татаровский, год назад ушедший из жизни, после окончания первого курса угодил-таки на плавпрактику на вооруженный буксир «Мольер» французского происхождения. Он принял присягу, его поставили на довольствие — выдавали консервы, шоколад и сигареты. При сопровождении румынских конвоев под Констанцей Татаровского тяжело ранило в голову, он лечился в Ялте в немецком плавучем госпитале. 10 апреля 1944 года, в первый же день освобождения Одессы, его арестовали, и Георгий Александрович отсидел в Коми АССР десять лет — день в день.
Репрессии в той или иной степени коснулись и других однокашников. В 1943 г. школу закрыли в связи с обстановкой на фронте, и после освобождения Одессы обучавшимся урывками при всех властях пришлось еще заканчивать курсы штурманов дальнего плавания при пароходстве. В третий раз навигационные науки постигались уже шутя.
— Визы открыли всем, — вспоминает Анатолий Антипа, — но впоследствии создали мандатные комиссии, которые визы беспощадно закрывали. Работала формула: вину можно искупить только кровью.Анатолий Анатольевич искупил учебу в оккупации с лихвой: воевал в артиллерии, был ранен и контужен под австрийским городом Айзенштадт, лечился в госпитале в Тимишоаре, но визу все равно пришлось вымаливать в каботаже. «Отпустило» лишь после XX съезда партии. Через мандатные комиссии и «прохладную» жизнь в каботаже прошли многие однокашники Антипы, со временем их оценили и они стали известными капитанами. Это — Павел Караянов, Владимир Ланг, Владимир Тарасов, Иосиф Басюркин и другие.
Как-то второго помощника Анатолия Антипу пригласили повесткой в областное управление МГБ к следователю Григорию Базарному, который заканчивал высшее мореходное училище годом раньше. Время явки, 23 часа, штурмана не удивило, в сталинском режиме работали многие учреждения.
— Присваивали ли преподаватели «шкуале де марина» казенное имущество, учебные пособия, навигационные приборы, были ли злоупотребления? — cпросил чекист.
Антипа доложил, что учителя несли литературу, учебники, инструмент обратным курсом — из дома в храм морских наук. Кстати, традиции эти Антипа унаследовал основательно — на все суда, которыми командовал, приносил полезное имущество только из дома, а не наоборот.
С тем и расстались. Больше капитана по ночам не беспокоили.